13-й Император. «Попаданец» против Чертовой Дюжины

— Глобальном? — переспросил Лесков, настороженно катая на языке незнакомое словцо.

— Именно, Николай Семенович, — кивком подтвердил свои слова император, — с изобретением новых способов связи, в частности телеграфа, мир изменился. Любой в течение часа может узнать, что происходит в Лондоне или Париже. А если захочет, то и в Нью-Йорке, Калькутте или Эдо. Мир един, просто мы не осознаем этого. Информация опоясывает его, сжимает, делая близким то, что совсем недавно мы не видели даже за горизонтом. Все это открывает перед нами колоссальные возможности, о которых раньше нельзя было и мечтать. И грех будет ими не воспользоваться. Вы можете мне не поверить, но следующий, XX век не будет веком «пушек и стали», он станет веком «пера и слова». Вот почему мне нужны вы.

— Я?! — ошарашенно спросил Лесков, причем неожиданно для самого себя шепотом.

— Да, вы, талантливые литераторы, способные стать первопроходцами эпохи «Информации», — подтвердил император, внимательно наблюдая за реакцией растерянного писателя. — Но еще более мне нужны люди, сочетающие литературный талант, твердые политические убеждения и навыки организационной работы. Вы, Николай Семенович, именно тот человек, который мне нужен. Вы прекрасно себя зарекомендовали в «Северной пчеле», но пора двигаться дальше, вы согласны?

— Да, но… — попытался вставить слово Лесков.

— Именно поэтому я бы хотел предложить вам новую работу, нет, даже не так, — на этих словах император ненадолго задумался, видимо, подбирая нужное слово. — Новое ДЕЛО! Дело, которое жизненно необходимо для самого существования нашей страны. Дело по созданию «щита и меча», способных воевать в условиях новой эпохи, — снова улыбнулся император, но глаза его оставались серьезными. — Николай Семенович, я скажу вам прямо — вы мне очень нужны. Нужны не как писатель, не как литератор, а как инструмент, как ни обидно это прозвучит. Инструмент ведения политики, как внутренней, так и внешней. Я говорю об этом прямо, потому что, как мне кажется, вы заслуживаете прямоты. Сейчас вы растеряны, возможно не понимаете, что именно я вам предлагаю, но прошу вас, поверьте мне, это очень важно. И что именно вы — тот человек, который может с этой ношей справиться.

— Ваше величество, я действительно не совсем осознаю суть вашего поручения, — ответил после недолгого молчания Лесков, — но видя вашу убежденность в его важности, я никак не могу вам отказать.

— Ну и отлично, — кивнул государь, явно удовлетворенный таким ответом. — Завтра в 10 часов утра жду вас в Зимнем дворце. Мы с Николаем Павловичем Игнатьевым обстоятельно обрисуем то дело, которое хотели бы вам поручить.

Лесков машинально кивнул.

— В таком случае всего доброго, Николай Семенович, увидимся завтра, — резюмировал император. — На входе во дворец представьтесь, охрана проводит. До свидания, — сказал он и, напоследок еще раз пожав Лескову руку, удалился.

— Да уж, — пробормотал писатель, глядя вслед удаляющемуся императору, который словно линкор рассекал толпы приглашенных, успевая на ходу обмениваться приветствиями и делать комплименты дамам. — Пожалуй, коллеги были правы, есть в нем что-то и от Александра, и от Павла, но больше всего от Петра! Дьявол, а не человек. Боже, во что же я все-таки ввязался?..

* * *

Николай тем временем переместился в другой зал, внимательно и цепко разглядывая окружающую его толпу, выискивая в ней знакомые лица, словно зерна в навозной куче. Внезапно ему на глаза попалась невзрачная серая мужская фигура в потрепанном фраке, явно взятом напрокат, одиноко стоящая у окна. Несмотря на некоторое возрастное различие, личность приглашенного не вызывала у его величества никаких сомнений. Трудно не узнать человека, напротив портрета которого ты сидел почти восемь лет на уроках литературы.

Изменив курс, Николай Александрович двинулся в направлении будущего классика русской литературы. Объект, уловив приближение императора, сделал попытку незаметно улизнуть в соседний зал, однако был остановлен громогласным возгласом:

— Федор Михайлович, куда же вы?

На этих словах Достоевский, а именно он привлек внимание его величества, застыл как вкопанный. Сама мысль о том, что император мало того, что обратил на него внимание, так еще и знает его по имени-отчеству, была невообразимой для погрязшего в долгах будущего великого писателя. В отчаянной надежде он огляделся по сторонам, надеясь увидеть там других Федоров Михайловичей, однако обнаружил лишь стремительно пустеющее пространство рядом с собой и стремительно приближающегося императора в сопровождении адъютанта.

Тем временем Николай, подойдя, подхватил застывшего словно в столбняке писателя под локоть и проследовал с ним к ближайшему окну.

— Федор Михайлович, — начал разговор Николай, — я недавно ознакомился с вашей повестью «Записки из Мертвого дома»[24] и впечатлен вашим литературным талантом. Признаюсь честно, сразу после прочтения мне захотелось встретиться со столь большим знатоком человеческих душ и выразить ему благодарность за время, проведенное в чтении.