131.1: Обреченные выжить (СИ)

Вновь погрузив голову в шлем, Триарий заерзал на сиденье, пытаясь принять наиболее удобную позу, после чего закрыл глаза, ожидая желанного отдыха. Пускай, мысли Тимура, Джером рассматривал как простые вещи, все же добрая их часть застряла в его голове. Поражаясь, Джонс не мог никак забыть слова и мысли этого странного человека. Ему удалось, невольно, задуматься не просто о ситуации, а о своём мировоззрение, что можно было считать абсурдом. Но скоро это все лишится смысла: кошмары, головные боли и мысли; скоро все это станет лишь быстро умирающими в памяти воспоминаниями, что Джонс предпочтет забыть. Картинка в залитом убитыми каплями дождя стекле, мелькая и приближаясь, содрогаясь от невольной тряски проклятого железного зверя, постепенно, нехотя, тускнела, так зарождалась ночь. В последнее деньки осени, когда бесконечные дожди сменялись молодой прохладой, солнце — незыблемый символ всего живого, слишком рано сдавалось гнету тьмы и слишком поздно возвышалось над ним. Так было и сейчас. День, вечный спутник человека, так быстро сменялся темными, холодными и враждебными вечерами, что казалось бы ночь, всё сильнее и сильнее расширяет свои владения и вскоре, этот умирающий, дышащий гнилью, смертью и болью мир обратиться во тьму. Совсем скоро, этот темный вечер с удовольствием отдаст бразды правления ночи, окончательно позволив тварям вновь начать свою желанную бойню. Из пещер, гнезд, ульев, мертвых городов и других, пропитанных вечным голодом мест, начнут вылезать те, чьи лишь названия наводят животный ужас на тех, кто прячется за круглым желтым щитом. С учётом того с кем за сегодня столкнулся отряд, ночные чудовища не чураются выходить даже когда уставшие солнце еще сражается за своё место. Хотя, будь те события глубокой ночью, Стражи дважды бы попрощались с жизнью. Размышления и созерцания природы, благополучно повлияли на Джерома. Постепенно веки потяжелели, погрузив юношу в желанный сон.

Мальчик сидел у костра с первобытной дикостью поедая хлеб с джемом, который совсем недавно ему дали в дрожащие руки:

— Вкусно? — спросил Феникс, подкидывая еще одну палку в всепоглощающий огонь

В ответ Джером лишь быстро кивнул головой и продолжил есть, от чего Паладин улыбнулся. Сквозь призму удовольствия, будущий Везунчик рассматривал рядом сидящих детей. Все они были такими разными, но все как один ели угощение, подаренное Фениксом. Тут была: девочка — задира с пылающими от задора глазами; темнокожий юноша, бесконечно причмокивающий от вкусного джема; ещё одна девочка, бледная словно призрак; парень, своей лучезарной улыбкой затмевавший алый костер. Джером был последним, кто влился в большую семью Феникса. Все эти уже не дети, но далеко не взрослые были его братьями и сестрами, который Джонс старший так редко собирал у костра. "Поздоровайся со своей семьёй, Джером. Больше ты никогда не будешь один" — сказал мальчику Феникс, всего год назад. За этот год вся жизнь Джерома перевернулась и наполнилась тем, что он никогда не ощущал — любовью. Мальчик никогда не чувствовал себя частью семьи, не ощущал заботы, теперь же, эти новые чувства, теплотой окутывали Джерома, воплощая его мечты в реальность:

— Так вкусно! — крикнула девочка, потягиваясь с улыбкой во все щеки

— Я рад, не замаралась? — спросил Феникс, с ухмылкой

— Я уже большая, не мораюсь больше — возмутилась она, надув щеки

— Артур, а когда ты в следующий раз придёшь, мы ведь так мало видимся? — спросила беленькая девочка, что словно светилась в эту летнюю ночь

— Эх, если бы я сам знал… — бросил Паладин, тяжело вздохнув — Но а сейчас, кто хочет добавки!? — он улыбнулся и поднял руки вверх, демонстрируя хлеб и баночку джема

Вечер прошёл с теплотой, сладостью и семейным уютом, в котором так нуждался Джером. Но всё же, лицо мальчика было печально. Несмотря ни на что, он понимал что до следующих таких моментов его ждут долгие дни ожидания:

— Вставай, вставай, вставай — затряс Джерома Хартли, вырывая из приятных воспоминаний — Вильгельм, Ада, подъем — громко прошипел он, оглядываясь на просыпающихся Стражей

Джонс, как можно быстрее начал приходить в себя, озираясь в темноте, и только его кисть поднялась чтобы включить фонарь, как Тимур её сразу же отдернул, жестом указав всем в машине соблюдать тишину:

"Опасность. Вокруг. Тихо. Без света" — проговорил пальцами он

Как только зрение Джерома привыкло к окружающей его непроглядной тьме, к его удивлению, транспорт стоял на месте, в окружении степи. Ещё раз приглядевшись, Джонс обнаружил что все те черные силуэты, которые глаза юноши принимали то за травы, то за холмы двигались. Вместе с этим, их, в гробовой тишине сопровождали шуршание травы и топот, монолитом дававший на экипаж машины:

— Что происходит? — спросил Джером еле слышным шепотом