131.1: Обреченные выжить (СИ)

В ответ Тимур повернулся на него и одним пальцем указал сначала на фонарь, что он держал в другой руке, а затем на переднее стекло. Щелчок и Джонс невольно схватился за винтовку. То что Триарий принимал за грязь на стекле оказалось ничем иным как кровью и конечностями тварей, но это было лишь началом. Следом за ним, поглощенные мраком, всюду куда доставал фонарь шагали сотни самых разных существ. Они застилали всё пространство, огромной толпой двигаясь куда-то вперёд. От такого зрелища Стражей охватил страх, Джером уже целился в ближайшего паука, что полз в метре от ствола оружия. Но вопреки ожиданиям, никто из ночных гостей не отреагировал на свет фонаря, так выделяющегося среди вечного мрака. А как только луч света зацепил несколько десятков Демонов, Джонс понял что никакой винтовкой или палашом Паладина тут не отобьешься. Сразу за этой сворой альфа — хищников двигались Топтуны, смешав ужас отряда с удивлением от происходящего. "Хищник и добыча в одной стае?!" — возмутился юноша у себя в голове. Впервые в истории перед Джеромом возникла эта картина, поверить в которую было попросту невозможно. Это была ни миграции улья Недопауков и ни столкновение со стадом пасущихся Топтунов. Что здесь происходит не поддавалось никаким объяснениям. Завороженный, Джонс пытался всмотреться в каждую деталь, тщетно высматривая изъяны очередной галлюцинации или сна. "Это невозможно" — проговорил Триарий про себя, включая свой фонарь. Сотни, а может быть и тысячи существ нового мира шли огромной армией, позабыв обо всех им присущих повадках. Размышления Джерома прервал Хартли, что схватив свой арбалет, открыл дверь машины, после чего за один рывок забрался на крышу. Последовав его примеру, Джонс, с максимальной осторожностью принялся взбираться, осматривая картину со всех сторон. Недопауки, одной большой кляксой двигались по земле, единой струей огибая транспорт Стражей. Они перемещались словно единый организм, иногда даже забираясь друг на друга. По колено в насекомых, тут и там виднелись Топтуны и Демоны, которые каким-то чудом не давили тварей под своими ногами. Взглянув на небо, Джером ещё сильнее обомлел. И без того темные, плюющие редкие капли дождя тучи, закрывали армады стрекоз. Только сейчас юноша смог различить среди монотонного букета шума травы и топота крупных существ, стрекотание сотни крыльев этого роя насекомых. Неестественно и до ужаса слаженно, стрекозы летали прямиком над наземными тварями, будто бы ожидая своих менее быстрых сородичей. От всего этого Джонса пробрал дикий страх, что объединился в союз с удивлением, шоком и любопытством. Рассматривая это войско, Джером даже не заметил как к нему подобрался Тимур, осторожно пихнув юношу в плечо: "Смотри" — показал он после чего выстрелил болтом в спину одного из ближайших Топтунов. Вставший в ступор Джонс уже хотел скрыться в кабине, но вместо ожидаемой жестокой смерти, их ждала пугающая картина. Раненый гигант просто шёл дальше, будто бы не почувствовал попадания. Тогда, Хартли снова выстрелил, в этот раз в один из нескольких мелких глаз, сразу же пустив струю крови на морду существа. Никакой реакции, даже звука или стона, от явной боли. Ни одного звука, кроме бесконечно большого количества топота, шуршание травы и хлопанье крыльев. Вспоминая мерзкие вопли насекомых, рев Демонов и Топтунов, Джонс окончательно убедился в невозможности происходящего с любой точки зрения. "Это не может быть галлюцинации" — повторял в голове Триарий. Он, скованный шоком вертел головой во все стороны, пытаясь найти хоть какой-то ответ на ту тонну вопросов, что тяжким грузом давили на его голову, но вместо хоть какого-то вразумительного ответа, он увидел, как Тимур движется в сторону края крыши для очевидной глупости. Только он хотел броситься к нему и схватить за руку, как почувствовал то ужасное чувство, знакомое любому человеку — на него кто-то смотрел. Хартли, явно почувствовавший тоже самое, остановился, всматриваясь в округу, а Джонс, ровно стоявший в тоже мгновение свалился на колени и скорчился от боли. Все замолкло, в глазах помутнело. Тимур пытавшиеся поднять юношу, выглядел как масса беспорядочных красок:

— Я ЧУВСТВУЮ ТЕБЯ — сказал он, тысячью интонаций, словно ножом вонзаясь в голову Триария