1356

Маленькая ящерица перебежала дорогу Томасу. Это хорошее предзнаменование или плохое? Как бы ему хотелось, чтобы сейчас при нем оказалась высушенная собачья лапа, которую он раньше носил на шее в качестве талисмана, лапа, принадлежавшая, как он похвалялся, Святому Гинфорту - единственному псу, причисленному к лику святых.

Как мог пес стать святым? Он перекрестился, вспомнив, что не исповедался перед битвой и не получил отпущения грехов.

Если его убьют, подумал он, он отправится в ад. Он снова прикоснулся к тому месту, где раньше находилась лапа, и обуздал лошадь. Теперь все лошади остановились, били копытами по земле и мотали головами.

- Знаменосец! - позвал каптал.

- Сир?

- Английский флаг.

Знаменосец развернул белый флаг с ярко-красным крестом Святого Георгия.

- Оружие, господа, - сказал каптал по-английски с сильным акцентом. Он улыбнулся, его зубы белели на фоне загорелой кожи, затененной шлемом . - А теперь уничтожим их!

С этими словами он пришпорил коня и выехал из леса. Латники и лучники последовали за ним, и когда Томас выбрался на солнечный свет, он внезапно увидел сгрудившуюся у живой изгороди французскую армию и понял, что каптал повел их, описав широкую дугу, так что теперь они приближались к французам с тыла.

Латники с пиками подняли свое оружие. На всех длинных пиках был прикреплен черно-желтый вымпел, цвета каптала.

Перед ними находилась небольшая живая изгородь, но в ней были проемы, и всадники проскользнули через них, вновь собравшись по другую сторону, где каптал пришпорил коня и перешел на галоп.

Мир вокруг Томаса наполнился топотом копыт, этот дьявольский топот сливался в одну мелодию с грохотом барабанов французов, которые, казалось, не замечали всадников, приближающихся с тыла.

Теперь они скакали по лугу. Томас пустил лошадь в карьер. Уже недалеко. Французы находились на расстоянии всего двух выстрелов из лука, и сто шестьдесят всадников рассеялись по полю.

Сначала вниз в небольшую ложбину, а потом вверх по склону, где лошади топтали сломанные виноградные лозы. В вышине развевался флаг Святого Георгия, пики опустились, приготовившись к атаке, шпоры вонзились в коней и кто-то крикнул:

- Святой Георгий!

- Святая Квитерия! - прокричал какой-то гасконец.

- Прикончить их! - прорычал каптал, и всадники позволили своим лошадям мчаться со всей скоростью, а люди в задних рядах французов, где скрывались самые трусливые, обернулись и увидели огромных животных и воинов в доспехах, надвигающихся на них, и были побеждены еще до того, как атакующие достигли цели.

Флаги были брошены, а люди побежали, неуклюже из-за своих доспехов. Через мгновение лошади уже были среди них, пики вонзались в покрытые сталью тела, а топоры рубили кирасы и крушили кости, и осенний воздух наполнился кровавым туманом, а Томас услышал собственный голос как бы со стороны и ощутил крайнее возбуждение.

- Святой Георгий! - и обрушил шип на конце алебарды на шлем француза, предоставив своей лошади самой высвободить оружие.

Барабанщик бросил свой огромный барабан и побежал, но один из всадников повернулся и мимоходом рассек ему череп мечом, перед тем как развернуться обратно, чтобы атаковать французского рыцаря.

Томас снова взмахнул мечом и рассек меч француза. Лошадь встала на дыбы и сбила врага копытами. Сэм убил арбалетчика топором.

- Ненавижу чертовых арбалетчиков! - крикнул он и опустил топор тому на голову. - Как яйцо разбить, - прокричал он Томасу. - Кто следующий?

- Держитесь вместе! - крикнул каптал. Их было всего сто шестьдесят, а колонна короля Франции насчитывала три тысячи воинов, но эти сто шестьдесят рассеяли задние ряды французов, которые теперь в отчаянии бежали на запад. Передние ряды, дерущиеся за изгородью, услышали звуки паники, и вся колонна двинулась обратно, так что англичане триумфально заревели и пошли вперед. Появились и другие всадники, в этот раз со стороны южного конца строя, и эта нестройная атака вновь прибывших довершила панику. Французы и вправду запаниковали. Они бежали, все они, и каптал велел своим людям отступить.

Сто шестьдесят человек разбили армию, но противник по-прежнему сильно превосходил их числом, французы осознали это и начали формировать строй, чтобы отразить атаку всадников.

Трое схватили молчаливого лучника Пита, и Томас с ужасом увидел, как они сбили его лошадь наземь топорами, вытащили Пита из седла и забили до смерти булавами.

Томас поскакал в их сторону, но добрался слишком поздно, он яростно взмахнул алебардой и разрезал клинком шею врага.

- Ублюдки! - прокричал он, а потом быстро развернул лошадь и поскакал прочь от ударов их топоров. Он последовал за капталом на север, за пределы досягаемости французского оружия.

Люди принца вышли за изгородь и напали на французов, которые снова ударились в панику. Они бежали, преследуемые пешими латниками, все большее число которых появлялось из-за изгороди, и всадниками, приближавшимися с юга.