1356

Кардинал так никогда до конца и не понял, что произошло потом, или, скорее, он не понял, пока ему не объяснили во время пира, используя бутылочки с маслом и уксусом вместо всадников, но когда он смотрел, как произошло столкновение, он ничего не понял.

Строй шотландцев казался таким неровным, но в последнюю секунду они внезапно сошлись вместе и образовали колонну всадников, три в первом ряду, и эта колонна вонзилась в линию французов, как гвоздь в пергамент.

Шотландские копья ударили о щиты, французы были отброшены назад, на высокие луки седел, и колонна разрезала линию и с силой ударила по второй, меньшей группе французских всадников, не ожидавших, что они будут вовлечены в самое начало поединка и не готовых к нападению.

Копье ударилось в основание шлема француза и несмотря на тупой конец раскололо шлем и отбросило рыцаря на луку седла. Лошадь заржала.

Шотландцы в следующих рядах отбросили копья и вытащили мечи или ужасные усиленные свинцом булавы, и теперь двигались в стороны.

Большинство теперь находилось за противниками, ослепленными первой атакой.Один из французов упал, запутавшись в стремени, и лошадь волочила его прочь с поля.

Всё, что видел кардинал - это полный хаос, но очевидно, что шотландцы побеждали.

Еще двое французов упали, и Скалли, который бросался в глаза из-за того, что не носил шлем, дважды опустил свою булаву на шлем с великолепным плюмажем, ударяя снова и снова, приподнявшись на стременах с перекошенным лицом, и всадник, явно оглушенный, соскользнул на землю, а Скалли развернулся к следующему человеку, в этот раз взмахнув булавой так, что она приземлилась прямо на прорези для глаз в шлеме.

Тот человек мгновенно свалился, а шотландцы теперь искали новых врагов, бросаясь в разные стороны в решимости покончить с французскими рыцарями.

Жослин из Берата придерживал лошадь и дрался с Робби Дугласом и еще одним человеком.

Его меч был быстр и опасен, но Скалли подъехал сзади и обрушил свою булаву на его спину, и Жослин, понимая, что не сможет драться с тремя сразу, прокричал, что сдается, и Робби Дугласу пришлось встать между Жослином и Скалли, чтобы тот не нанес еще один удар булавой, который грозил сломать французу позвоночник.

Скалли повернулся, увидел нетвердо стоящего на ногах француза с обнаженным мечом, пнул его ногой в лицо и поднял булаву, чтобы прикончить, но подбежали герольды, чтобы вмешаться в схватку, и взвыли горны, и другой шотландец остановил удар Скалли.

Толпа просто онемела. Скалли прорычал с досадой, мотая головой из стороны в сторону в поисках очередного рыцаря, которого можно было бы ударить, но только один француз, Жослин из Берата, был еще в седле, а он сдался.

Поединок был быстрым, жестоким и односторонним, и кардинал осознал, что у него перехватило дыхание.

- Демонстрация шотландской доблести, милорд? - поинтересовался он у лорда Дугласа.

- Лишь представь, что они сражаются с англичанами, - прорычал тот.

- Это ободряющая мысль, милорд, - сказал кардинал, наблюдая, как бегут слуги, чтобы помочь упавшим французским рыцарям, один из которых вообще не двигался.

Его шлем был рассечен, и из прорези для глаз сочилась кровь.

- Чем скорее мы выпустим вас против англичан, тем лучше, - продолжил Бессьер.

Дуглас повернулся, чтобы посмотреть на кардинала.

- Король тебя послушает? - спросил он.

- Я даю ему советы, - беззаботно заявил Бессьер.

- Тогда скажи ему, чтобы послал нас на юг.

- Не в Нормандию?

- Щенок Эдуард на юге.

- Принц Уэльский?

- Щенок Эдуард, - сказал Дуглас, - и мне он нужен. Я хочу, чтобы он мне сдался. Я хочу, чтобы он стоял на чертовых коленях и просил пощады.

- И ты ее даруешь? - спросил Бессьер, позабавленный страстью, звучащей в голосе шотландца.

- Ты знаешь, что наш король - пленник в Англии?

- Конечно.

- И выкуп сломит наши спины. Я хочу получить щенка Эдуарда.

- А! - понял Бессьер. - Так значит, выкупом за вашего короля будет принц Уэльский?

- Именно.

Бессьер протянул руку и дотронулся своим пальцем в перчатке до руки шотландца.

- Я сделаю это, раз ты просишь, - тепло обещал он, - но сначала я хочу, чтобы ты познакомил меня со своим племянником.

- С Робби?

- С Робби, - подтвердил кардинал.

Бессьер встретился с Робби тем же вечером на пиру после турнира, устроенном французским двором. Они ели угря, вареного в вине, баранину с инжиром, жареных певчих птиц, оленину и многие другие блюда в большом зале, где за ширмой пели менестрели.

Шотландские воины ели вместе, прилипнув к столу, как будто защищаясь от мстительных французов, которые предположили, что против их чемпионов применили какую-то незнакомую языческую магию, рожденную на диких северных холмах, так что когда Робби позвали, и дядя приказал подчиниться, он пересек зал, сильно нервничая.

Он поклонился королю, потом последовал за слугой к столу, где перед кардиналом стояли четыре подноса.

- Садись рядом со мной, юноша, - приказал кардинал.

- Ты любишь жареных жаворонков?

- Нет, ваше преосвященство.

- Пососи мясо на костях, и ты почувствуешь этот восхитительный вкус, - кардинал положил крохотную птицу перед Робби. - Ты хорошо дрался, - сказал он.