1356

Позади двух сотен латников шли вьючные лошади, больше трех сотен, нагруженные баулами, копьями и доспехами. Оруженосцы и слуги, которые вели вьючных лошадей, были завернуты в одеяла, или так могло показаться зевакам.

Одеяние, похожее на грязную тряпку, было перекинуто через плечо, а затем обернуто и закреплено на поясе, слуги не носили штанов, хотя никто при виде этого не смеялся, потому что на поясе они носили и оружие — грубые длинные мечи с незамысловатыми рукоятями, либо зазубренные топоры или охотничьи ножи.

Это было оружие простых людей, но оружие, которое выглядело так, как будто часто использовалось. Со слугами шли женщины, одетые в той же варварской манере, с голыми ногами, покрасневшими и покрытыми грязью.

Их волосы были распущены, но ни один парижанин не осмелился насмехаться над ними, потому что эти косматые женщины были вооружены так же, как и их мужчины, и выглядели столь же опасными.

Всадники со своими слугами остановились около реки в центре города и разделились там на меньшие группы, каждая отправилась искать собственное пристанище, но одна группа, состоящая из полудюжины мужчин в сопровождении слуг, одетых лучше, чем другие, перешла по мосту на остров на Сене.

Они пробирались по узким переулкам, пока не подошли к позолоченной надвратной башне, где стоял на страже копьеносец в ливрее. Внутри был двор, конюшни, часовня и лестница, ведущая в королевский дворец, и всадников поприветствовали поклоном, забрали их лошадей и повели наверх по лестнице, а потом по коридорам в их покои.

Уильяму, лорду Дугласу, предводителю двухсот латников, предоставили комнату с видом на реку.

Окна были закрыты роговыми пластинами, но он откинул их, чтобы сырой воздух мог проникнуть внутрь, где в камине с вырезанным на нем гербом Франции горел огонь.

Лорд Дуглас стоял подле очага, пока слуги принесли постель, вино, еду и привели трех женщин.

— Вы можете выбрать, милорд, — сказал управляющий.

— Я возьму всех троих, — сказал Дуглас.

— Мудрый выбор, милорд, — отозвался управляющий, поклонившись, — желает ли ваша светлость чего-нибудь еще?

— Мой племянник здесь?

— Да, милорд.

— Тогда я желаю его видеть.

— Его к вам пришлют, — сказал управляющий, — а его величество примет вас за ужином.

— Скажи ему, что я буду счастлив с ним увидеться, — без всякого выражения произнес Дуглас. Уильяму, лорду Дугласу, было двадцать восемь лет, а выглядел он на все сорок.

У него была подстриженная каштановая борода, лицо в шрамах от дюжины стычек и глаза, холодные, как зимнее небо.

Он прекрасно говорил по-французски, потому что в детстве провел много времени во Франции, изучая, как сражались французские рыцари, и оттачивая свое мастерство владения мечом и копьем, но уже десять лет жил дома, в Шотландии, где стал главой клана Дугласов и влиятельным членом шотландского совета.

Он был противником перемирия с Англией, но остальная часть совета настаивала на нем, так что лорд Дуглас привел своих самых свирепых воинов во Францию.

Если они не могли драться с англичанами дома, он натравит их на старого врага во Франции.

— Разденьтесь, — велел он трем девушкам. На мгновение они остолбенели, но мрачное выражение лица Дугласа убедило их подчиниться.

Все трое подумали, что у него приятная наружность, он высок и мускулист, но у него было лицо воина, жесткое, как клинок, и безжалостное. Ночь обещала быть длинной.

Девушки разделись к тому моменту, как прибыл племянник Дугласа. Он был ненамного моложе дяди, с широким и приветливым лицом, и носил бархатную безрукавку с золотой вышивкой и голубые обтягивающие чулки, заправленные в мягкие кожаные сапоги с золотыми кисточками.

— Что за чертовщину ты на себя нацепил? — спросил Дуглас.

Юноша дернул за край своей безрукавки.

— В Париже все это носят.

— Боже правый, Робби, ты выглядишь, как эдинбургская шлюха. Что ты думаешь об этих трех?

Сир Роберт Дуглас повернулся и осмотрел троих девушек.

— Мне нравится та, что посередине, — объявил он.

— Боже мой, она такая тощая, что ее можно вместо иголки использовать. Мне нравятся девицы из плоти и крови. Так что решил король?

— Подождать, когда что-нибудь произойдет.

— Господи Иисусе, — снова сказал Дуглас и, подойдя к окну, уставился на реку, покрытую рябью дождя.

От медленных вод реки исходил запах отбросов.

— Он знает, чем это грозит?

— Я говорил ему — ответил Робби. Робби послали в Париж, чтобы обсудить условия с королем Иоанном, и он договорился, что воины его дяди будут оплачены и вооружены французским королем. Теперь воины прибыли, и лорд Дуглас был готов спустить их с поводка.

Английские войска стояли во Фландрии, Бретани и Гаскони, принц Уэльский разорял южную Францию, и Дуглас искал возможность убить нескольких ублюдков. — англичан он ненавидел.

— Он знает, что мальчишка Эдуард в следующем году скорее всего ударит на север? — спросил Дуглас. Мальчишкой он называл принца Уэльского.

— Я говорил ему.

— И он бездельничает?

— Бездельничает, — подтвердил Робби. — Он любит пиры, музыку и развлечения. Военное дело не про него.

— Значит, мы вставим стержень в безвольного ублюдка, а?