1356

Он должен стрелять, стрелять и стрелять, до тех пор, пока больше не будет задумываться о том, куда полетит стрела, а начнет просто выпускать их, зная, что стрела полетит туда, куда он хочет, и каждый день мышцы будут расти, пока через десять лет Хью не будет готов стоять в строю лучников и выпускать смерть с гусиными перьями из большого боевого лука.

У Томаса на опушке леса было тридцать лучников, и за первые полминуты они выпустили более ста пятидесяти стрел. Это была уже не война, а бойня.

Стрела пробивает кольчугу с двухсот шагов, но никто из людей графа Лабруйяда не был в кольчуге и не нес щит — все это было погружено на вьючных лошадей.

Большинство воинов носили кожаные куртки, но все без исключения сняли тяжелые кольчуги и железные доспехи, и стрелы врезались в них, раня людей и лошадей, мгновенно внеся хаос.

Арбалетчики графа шли пешком и намного отстали от всадников, в любом случае, им мешали тюки с награбленным.

Им было нужно несколько минут для подготовки к бою, но Томас не дал ни минуты. После того как стрелы были выпущены в последний раз по ржущим от боли лошадям и падающим всадникам, Томас повел двадцать два латника из леса во фланг воинам графа.

Люди Томаса сидели на боевых конях, огромных жеребцах, способных выдержать вес воина, его доспехов и оружия.

У них не было копий, слишком тяжелых и могущих замедлить их на марше, вместо этого они обнажили мечи или взяли в руки топоры и булавы.

У многих были щиты с черной эмблемой Бастарда, а Томас, как только всадники выехали из-под прикрытия деревьев, развернул строй в сторону врага и резко опустил меч как сигнал к атаке.

Они понеслись рысью вперед, нога к ноге. Луг был усеян камнями, и строй разделился, а потом снова собрался вместе. Всадники были в кольчугах.

Некоторые добавили доспехи, нагрудники или наплечные пластины, и все носили бацинеты — простые шлемы, не закрывающие лицо и дающие хороший обзор в бою. А стрелы продолжали падать.

Некоторые всадники графа пытались сбежать, дергая поводья, чтобы повернуть обратно на север, но мечущиеся раненные лошади мешали им, и они видели черный строй латников-эллекенов, приближавшийся с фланга, и некоторые в отчаянии волочили свои мечи.

Несколько все же прорвались и помчались обратно в сторону северного леса, где находились арбалетчики, а другая группа собрались вокруг своего господина, графа, в чьем бедре торчала стрела, несмотря на приказ Томаса его не убивать.

— Мертвец не сможет заплатить свои долги, — пояснил Томас, — поэтому застрелите кого-нибудь другого, но убедитесь, что Лабруйяд жив.

Граф пытался повернуть коня, но его вес был слишком велик, а лошадь ранена, и повернуть он не смог, а затем эллекены пустили лошадей в карьер, опустив мечи в положение для выпада, и дождь стрел прекратился.

Лучники прекратили стрельбу из опасения попасть в своих же всадников, затем отбросили луки, вытащили мечи и побежали, чтобы присоединиться к бойне, когда латники уже врезались в противника.

Мечи, попавшие в цель, звучали, как топор мясника, разделывающего тушу. Мужчины кричали. Некоторые бросали мечи и поднимали руки, молча принимая поражение.

Томас был не настолько ловок верхом, как с луком, и его выпад отразили мечом. Он пронесся мимо противника и ударил клинком назад, но кожаная одежда отразила удар, затем рубанул вперед — прямо по рыжей голове.

Противник упал, вывалившись из седла, а эллекен развернулся и возвращался, чтобы прикончить врага. Всадник в черной шляпе с плюмажем из длинных белых перьев сделал выпад мечом Томасу в живот.

Лезвие скользнуло по кольчуге, и Томас с яростью вернул удар, рассекая мечом лицо, тогда как Арнальд, один из гасконцев-эллекенов, пронзил мечом его позвоночник.

Всадник графа издал пронзительный крик, непроизвольно дергаясь, из разрубленного лица лилась кровь. Он уронил меч, и Арнальд снова вонзил меч, после чего тот медленно упал на бок.

Лучник схватил за узду его лошадь. Умирающий был последним, кто оказал сопротивление. Людей графа застигли врасплох, им пришлось драться в неравном бою против воинов в доспехах, чья жизнь прошла в битвах, и в несколько мгновений сражение было кончено.

С дюжину людей графа бежало, остальные были мертвы либо в плену, пленником был и сам граф.

— Лучники! — крикнул Томас. — Луки! — они должны были наблюдать за северным лесом на случай, если арбалетчики захотят сражаться, в чем Томас сомневался, поскольку их лорд был захвачен.

Дюжина лучников собирала стрелы, вырезая их из мертвых и раненых лошадей, подбирая с земли и наполняя свои колчаны.

Пленных согнали в одну сторону и разоружили, в то время как Томас направил коня туда, где на траве лежал раненный граф.

— Милорд, — поприветствовал он его, — ты должен мне денег.

— Тебе заплатили, — заревел граф.

— Сэм, — позвал лучника Томас, — если его светлость будет со мной спорить, можешь нафаршировать его стрелами. Он говорил по-французски, который Сэм понимал, и лучник положил стрелу на тетиву и радостно ухмыльнулся графу.

— Милорд, — снова сказал Томас, — ты должен мне.

— Ты мог бы обратиться в суд, — сказал Лабруйяд.