1356

— Боже ты мой, — раздраженно воскликнул Томас, а потом повернулся к Бертийе. Она была, как он подумал, редкой красавицей. Его воины уставились на нее с нескрываемым желанием, и он не мог их винить. Мужчины готовы умереть за женщину, которая выглядит как Бертийя.

Брат Майкл нашел плащ, свернутый у задней луки седла графа, вытащил его, отнес ей и предложил прикрыть разорванное платье.

Она что-то ему сказала, и молодой монах покраснел, как облака на западе.

— Похоже, — заметил Томас, — что у нее уже есть защитник.

— У меня это получится лучше, — сказала Женевьева, подошла к лошади графа и дотянулась до покрытого кровью ножа для кастрации, свисающего с луки седла. Она направилась к графу, которого передернуло при виде клинка.

Он напряженно смотрел на женщину в серебристой кольчуге, которая глядела на него с презрением.

— Твоя жена поедет с нами, — сказала ему Женевьева, — и если ты предпримешь попытку вернуть ее, я лично тебе кое-что отрежу.

Я буду резать тебя медленно и заставлю визжать как свинью, потому что ты свинья и есть, — она плюнула на него и отошла в сторону.

Еще один враг, подумал Томас.

Генуаны прибыли, когда сумерки сгустились и превратились в ночь. Монеты были нагружены на двух вьючных лошадей, и как только Томас убедился, что все деньги на месте, он подошел к графу.

— Я заберу все монеты, милорд, и плохие, и хорошие. Ты заплатишь мне дважды, второй раз — за беспокойство, которое причинил сегодня.

— Я убью тебя, — сказал граф.

— Было приятно служить тебе, милорд, — сказал Томас. Он вскочил в седло, а потом повел своих людей и всех захваченных лошадей на запад.

На темнеющем небе замерцали первые звезды. Внезапно похолодало, потому что поднялся северный ветер, предвестник зимы.

А когда придет весна, подумал Томас, будет еще одна война. Но сначала он должен отправиться в Арманьяк.

Так что Эллекены поскакали на север.

Глава третья

Брату Фердинанду было бы довольно легко украсть лошадь. Армия принца Уэльского оставила своих лошадей за пределами Каркассона, и те несколько человек, что их охраняли, устали и изнывали от скуки.

Боевые кони, эти огромные лошади, на которых ездили латники, охранялись лучше, но лошади лучников находились в загоне, и черный монах мог бы взять хоть дюжину, но одинокий человек на лошади очень заметен и является мишенью для бандитов, а брат Фердинанд не осмелился рисковать потерей Злобы, так что он предпочел идти пешком.

Ему понадобилось семь дней, чтобы добраться до дома. Некоторое время он ехал вместе с торговцами, нанявшими для охраны товаров дюжину латников, но через четыре дня они свернули на юг, в Монпелье, а брат Фердинанд двинулся на север.

Один из торговцев спросил его, почему он несет Злобу, и монах просто пожал плечами.

— Это всего лишь старый клинок, — сказал он, — из него можно сделать хорошую косу.

— Выглядит так, как будто и масло не разрежет, — заметил торговец, — тебе лучше его переплавить.

— Может, так и сделаю.

По дороге он слышал новости, хотя рассказы таких путешественников всегда были ненадежны. Они говорили, что неистовствующая английская армия сожгла Нарбонну и Вильфранш, а другие сказали, что пала даже Тулуза.

Торговцы жаловались, что набеги англичан были способом подорвать могущество страны, задавить лордов налогами, сжечь их мельницы, разорить виноградники, стереть с лица земли города, и эта армия-разрушитель могла быть остановлена только другой армией, хотя король Франции по-прежнему находился на севере, далеко отсюда, а принц Уэльский устраивал волнения на юге.

— Королю Иоанну следовало бы явиться сюда, — сказал один из торговцев, — и убить этого английского князька, или у него не останется Франции, которой он смог бы править.

Брат Фердинанд промолчал. Сухопарый, суровый и загадочный, он вызывал беспокойство у других путешественников, хотя попутчики были благодарны за отсутствие проповедей.

Черные монахи были орденом проповедников, они бродили по миру, оставаясь нищими, и взывали к благочестию, и когда торговцы повернули на юг, то дали ему денег, которые, как подозревал брат Фердинанд, являлись платой за его молчание.

Он принял этот дар, благословил дарителей и пошел в одиночестве на север.

Он держался лесистой местности, чтобы избежать встреч с незнакомцами, поскольку знал, что некоторые налетчики, бандиты и наемники даже не задумываясь ограбят монаха.

Он подумал, что мир стал злом, и молился, чтобы Господь защитил его, и тот ответил на молитвы, потому что монаху не встретились ни бандиты, ни враги, и поздно вечером во вторник он пришел в Агу, деревню, лежащую к югу от холмов, где находилась башня. Он вошел в таверну и услышал новости.

Лорд Мутуме был мертв. Его посетил священник в сопровождении латников, а когда тот уехал, сир Мутуме был мертв.

Теперь его похоронили, а латники остались в башне, пока не приехали какие-то англичане, и был бой, и англичане убили троих людей священника, а остальные сбежали.

— А англичане все еще там?

— Тоже уехали.