1356

Томас вздёрнул алебарду вверх. Зазвенел металл. Краткий миг Томас думал, что «Ла Малис», со страшной силой столкнувшаяся со сталью алебарды, не выдержит и разлетится на куски. Не разлетелась. Почти мгновенно Скалли повторил удар. Томас пригнулся, и «Ла Малис» лишь зацепила верхушку бацинета. Томас бросил коня влево, ускользая от следующего выпада. Широкое, похожее на фальшион, лезвие рассекло воздух близко, очень близко. Лучник ткнул шипом алебарды куда-то в сторону шотландца. Скалли легко парировал тычок, новый взмах «Ла Малис», угодивший по шлему, взорвал мир перед глазами Томаса. В ушах звенело, но шлем, к счастью, оказался крепким. Хуктона шатнуло в седле, он почти выронил алебарду.

— Нутро Господне, ну и хлипок же ты, англичанин! — поддел его шотландец, скалясь, — Пора целоваться с сатаной!

Он широко размахнулся, готовясь нанести полуоглушённому противнику последний смертоносный удар. Томасу отчаяние придало сил. Лучник выпустил из рук алебарду и, сбросив со ступней стремена, прыгнул на Скалли. Инерция броска снесла обоих с дестриера. Они рухнули, причём Томас оказался сверху. Вложив всю силу мускулов лучника в удар, Томас вбил в лицо шотландцу кулак, облачённый в латную рукавицу. Хрустнули, сломавшись, нос и скула. Скалли щёлкнул зубами, то ли выругаться хотел, то ли укусить Томаса. Лучник сложил пальцы щепотью и ткнул ими в левый глаз шотландца. Глазное яблоко лопнуло, Скалли заверещал, но крик прервал Томас, резко вбив облачённую в шлем голову в физиономию шотландца. Скатившись с вяло шевелящегося тела, лучник выкрутил из его правой руки «Ла Малис».

— Сволочь, — прошипел сквозь зубы.

Взяв меч одной рукой за рукоять, а другую положив на незаточенный обух, Томас принялся остервенело перепиливать шотландцу шею. Скалли дёргался, кровь из перерезанных сосудов брызгала Томасу в лицо, но он пилил и пилил, вену за веной, мускул за мускулом, и опомнился, лишь упёршись в позвоночный столб.

И Скалли умер.

— О, Господи! — пробормотал Томас, — Господи, Господи…

Он стоял на коленях. Его трясло. Томас уставился на меч, только сейчас обратив внимание на то, что клинок озаботились снабдить новёхонькой деревянной рукоятью, теперь липкой от крови. «Ла Малис». У него.

Томас встал. Жеребец Робби смирно стоял рядом. Повинуясь накатившим гневу и горечи резанул по прядям, за которые была привязана отрубленная голова. Она упала на землю. Надо будет обязательно отыскать тело и предать друга земле. Однако прежде чем Томас успел сообразить, где Скалли мог бросить обезглавленный труп, рассеянный взгляд лучника остановился на Роланде де Верреке, беспомощно топчущемся перед закованным в сталь толстяком, протягивающим ему меч. На белом жюпоне жирдяя красовалась зелёная лошадь. Лабрюиллад. Заднюю часть ножных лат графа покрывали свежие коричневые потёки.

— Я сдаюсь! Сдаюсь! — испуганно провизжал Лабрюиллад.

Томас побежал к ним. Сэм с полудюжиной лучников, поймавшие коня командира, направились туда же.

— Он сдаётся! — грустно сообщил подбегающему Томасу Роланд.

— Сдаюсь! — подтвердил Лабрюиллад, — Заплачу выкуп!

— Прикончить толстопузого! — заорал издали Сэм.

— Нельзя! — удручённо поднял ладонь де Веррек, — Нельзя его убивать. Это «не-бла-го-род-но».

Последнее слово он произнёс по слогам и по-английски.

— Неблагородно? — недоверчиво переспросил Сэм, подъезжая к де Верреку с Лабрюилладом.

— Сэр Томас, ведь человек, который сдался, в безопасности? Законы рыцарства нерушимы, ведь так, сэр Томас?

Не останавливаясь и даже не повернув головы в сторону скорбно вещающего де Веррека, Томас подбежал к Лабрюилладу и столь же молниеносно, как Скалли немногим раньше, взмахнул «Ла Малис». Лезвие врезалось толстяку под нижний край шлема, разрубило кольчужный авентейл и увязло в шее. Томас вырвал меч и ударил второй раз в то же место. Толстяк рухнул на колени, потянувшись руками к рассечённому кровящему горлу. Третий удар «Ла Малис» вышиб из Лабрюиллада жизнь и свалил на землю.

— Сэр Томас! — негодующе воскликнул Роланд.

Томас крутнулся к нему:

— Что? Ты что-то сказал?

— Он сдался.

— Он… что? — переспросил Томас громче, чем следовало, — Мне здорово влепили по шлему. Плохо слышу вот. Он…?

— Сдался!!!

— Проклятье, ни черта не слышу, — огорчённо констатировал Томас и, повернувшись к Сэму, озорно ему подмигнул.

В пятидесяти метрах от них продолжалась свалка вокруг короля Франции. Знаменосца убили, и штандарт путался в ногах у сражающихся. Сын старался помочь царственному родителю, чем мог:

— Отец, слева! Берегись!

Король дрался, как лев, хотя, говоря по справедливости, на жизнь монарха никто не покушался. Его хотели только пленить. Ряженые под короля рыцари давно сгинули, частью погибнув, частью сбежав. Да и надетые на них королевские жюпоны никого не обманули, ибо только шлем истинного монарха венчал золотой ободок короны. Захват короля сулил баснословный выкуп, и схватка шла, в основном, между желающими разбогатеть, а Иоанн добавлял масла в огонь, покрикивая, что именно достанется взявшему его в плен счастливцу.