1356

У реки пришельцы разделились на группы и разбрелись искать постой. С полдюжины всадников, чьи слуги были обряжены лучше прочих, перебрались по мосту на остров посреди Сены. Попетляв между домов, они выехали к золочёным воротам, которые стерегли копейщики в богатых ливреях. Воротам королевского дворца. Во дворе гостей встретили, приняли лошадей и проводили к отведённым для них покоям.

Уильям, лорд Дуглас, вождь двух сотен латников, первым делом распахнул затянутые роговыми пластинами окна. В комнату ворвался сырой воздух с реки. Пока лорд грелся у камина, украшенного резным гербом французских королей, прислуга стелила постель и накрывала стол. Привели трёх девиц.

— Которую оставить, Ваша Милость? — осведомился управляющий.

— Оставляй всех трёх, — бросил Дуглас.

— Мудрое решение, Ваша Милость. Что-нибудь ещё угодно Вашей Милости?

— Мой племянник здесь?

— Да, Ваша Милость.

— Пошлите за ним.

— Будет исполнено, Ваша Милость, — поклонился управляющий, — Его Величество ожидает Вашу Милость к ужину.

— Счастлив принять приглашение Его Величества. Так и передайте, — буркнул шотландец.

Уильяму, лорду Дугласу, никто не дал бы меньше сорока, хотя ему исполнилось всего двадцать восемь лет. Каштановую бороду он стриг коротко, а глаза его были холодны, как зимнее небо. По-французски шотландец говорил безупречно, так как вырос здесь. Здесь же он учился владению копьём и мечом. Последние десять лет Дуглас провёл вдали от ставшей второй родиной Франции, на родине первой. Там он возглавил клан Дугласов и вошёл в совет первых семейств Шотландии. Нынешнее зыбкое перемирие между Англией и Шотландией стояло у него поперёк горла, поэтому, не имея возможности драться с заклятыми врагами дома, Дуглас собрал единомышленников и приехал сражаться с англичанами во Франции.

— Раздевайтесь, — приказал он трём девкам.

Те переглянулись и начали стаскивать с себя одежду. Настоящий мужчина, думали они, крепкий, сильный. Ночь обещала быть долгой. Девицы успели обнажиться к тому времени, как пришёл племянник Дугласа. Он был ненамного младше дядюшки, имел круглую улыбчивую физиономию и одевался с шиком: бархатная куртка, вышитая золотом; небесно-голубые штаны в обтяжку, сапоги мягкой кожи с золотыми кисточками.

Брови дяди взлетели вверх:

— С чего это ты так вырядился?

Племянник стыдливо потупился:

— В Париже так все одеваются.

— Господи Боже! В Эдинбурге так одеваются шлюхи, Робби! Кстати, что скажешь об этих трёх?

Роберт Дуглас с интересом оглядел обнажённых девиц:

— Мне нравится средняя.

— Ну и вкус у тебя. Кожа да кости. Нет, я люблю, чтобы на костях было за что взяться. Что решил король?

— Ждать, куда кривая вывезет.

Дуглас-старший хмыкнул и повернулся к окну. От реки, покрытой оспинками дождя, ощутимо попахивало нечистотами.

— Король понимает, к чему дело идёт?

— Я объяснял ему, — вздохул Роберт.

Дядя прислал его в Париж заранее договориться с королём Иоанном об условиях службы ему шотландцев, об оплате и снабжении. Англичане засели во Фландрии, Бретани, Гаскони, принц Уэльский предал огню и мечу пол-Франции, и Дугласу-старшему не терпелось пустить англичанам кровь. Ненавидел он англичан.

— Ты говорил королю, что сорванец Эдди в грядущем году с севером Франции проделает то же, что проделал с югом?

«Сорванцом Эдди» он звал принца Уэльского.

— Говорил и не раз.

— А он?

— А что он? — озлился племянник, — Король Иоанн занят жратвой, музычкой и прочими увеселениями. Ему не до войн.

— Парню надо вправить мозги, потому что когда это сделают англичане, будет поздно.

Последние годы Шотландию преследовал злой рок. Около десяти лет назад англичане разбили под Дурхэмом шотландскую армию. Разбили и разбили, бывало такое и раньше. Но заклятые соседи взяли в плен короля Давида и заломили за него выкуп, начисто опустошивший карманы населения на многие годы. А население недавний мор изрядно поубавил, и король Давид всё ещё сидел в английской темнице.

Лорд Дуглас верил, что освободит монарха не золото, а сталь. Потому и привёз бойцов во Францию. Весной принц Уэльский вылезет из логова в Гаскони, и его подонки будут делать то единственное, что умеют, то есть убивать, насиловать и грабить. Французский король-рохля никуда не денется — выставит армию, и армию его выкосят безбожные английские лучники, полонив самых знатных, чтобы выкупы за них умножили богатство и без того пухнущей от наживы, как клещ от крови, Англии.

Но лорд Дуглас знал, как укротить лучников, и знание это он привёз в дар Франции. Если бы удалось вселить немного мужества в заячью душонку французского короля, то англичан ждало бы оглушительное поражение. А лорд Дуглас пленил бы их принца и назначил за него выкуп, равный выкупу за короля Давида. Только для этого, стиснул зубы Дуглас, надо было заставить короля Иоанна сражаться.

— А ты, Робби? Ты будешь сражаться?

Роберт виновато отвёл глаза:

— Я же дал слово чести.

— Да к чёрту твоё слово! Да или нет?

— Я дал слово, — повторил Роберт.