1356 (ЛП) (др.перевод)

В Париже шел дождь. Затяжной дождь, превращающий грязь в сточных канавах в жижу и распространяющий ее вонь по узким улицам.

Попрошайки скорчились под нависающими домами, протягивая свои тощие руки ко всадникам, входящим гуськом через городские ворота.

Латников было двести - все крупные мужчины на рослых лошадях, всадники завернулись в шерстяные плащи, головы были защищены от дождя стальными шлемами.

Они оглядывались из-под шлемов, пока ехали под дождем, пораженные таким огромным городом, а парижане, укрывшиеся под выступающими верхними этажами, отметили, что эти люди выглядят дико и странно, как воины из кошмарного сна.

Многие носили бороды, а лица у всех были обветрены и покрыты шрамами сражений. Они были настоящими солдатами, не теми, что следовали за важным лордом и половину времени проводили в драках в окрестностях замка, а теми, кто пронес оружие сквозь снег, ветер и солнце, теми, кто скакал на покрытых шрамами лошадях и нес потрепанные щиты.

Они были людьми, что убивают за медный грош. С латниками скакал знаменосец, и на промокшем флаге красовалось большое красное сердце.

Позади двух сотен латников шли вьючные лошади, больше трех сотен, нагруженные баулами, копьями и доспехами. Оруженосцы и слуги, которые вели вьючных лошадей, были завернуты в одеяла, или так могло показаться зевакам.

Одеяние, похожее на грязную тряпку, было перекинуто через плечо, а затем обернуто и закреплено на поясе, слуги не носили штанов, хотя никто при виде этого не смеялся, потому что на поясе они носили и оружие - грубые длинные мечи с незамысловатыми рукоятями, либо зазубренные топоры или охотничьи ножи.

Это было оружие простых людей, но оружие, которое выглядело так, как будто часто использовалось. Со слугами шли женщины, одетые в той же варварской манере, с голыми ногами, покрасневшими и покрытыми грязью.

Их волосы были распущены, но ни один парижанин не осмелился насмехаться над ними, потому что эти косматые женщины были вооружены так же, как и их мужчины, и выглядели столь же опасными.

Всадники со своими слугами остановились около реки в центре города и разделились там на меньшие группы, каждая отправилась искать собственное пристанище, но одна группа, состоящая из полудюжины мужчин в сопровождении слуг, одетых лучше, чем другие, перешла по мосту на остров на Сене.

Они пробирались по узким переулкам, пока не подошли к позолоченной надвратной башне, где стоял на страже копьеносец в ливрее. Внутри был двор, конюшни, часовня и лестница, ведущая в королевский дворец, и всадников поприветствовали поклоном, забрали их лошадей и повели наверх по лестнице, а потом по коридорам в их покои.

Уильяму, лорду Дугласу, предводителю двухсот латников, предоставили комнату с видом на реку.

Окна были закрыты роговыми пластинами, но он откинул их, чтобы сырой воздух мог проникнуть внутрь, где в камине с вырезанным на нем гербом Франции горел огонь.

Лорд Дуглас стоял подле очага, пока слуги принесли постель, вино, еду и привели трех женщин.

- Вы можете выбрать, милорд, - сказал управляющий.

- Я возьму всех троих, - сказал Дуглас.

- Мудрый выбор, милорд, - отозвался управляющий, поклонившись, - желает ли ваша светлость чего-нибудь еще?

- Мой племянник здесь?

- Да, милорд.

- Тогда я желаю его видеть.

- Его к вам пришлют, - сказал управляющий, - а его величество примет вас за ужином.

- Скажи ему, что я буду счастлив с ним увидеться, - без всякого выражения произнес Дуглас. Уильяму, лорду Дугласу, было двадцать восемь лет, а выглядел он на все сорок.

У него была подстриженная каштановая борода, лицо в шрамах от дюжины стычек и глаза, холодные, как зимнее небо.

Он прекрасно говорил по-французски, потому что в детстве провел много времени во Франции, изучая, как сражались французские рыцари, и оттачивая свое мастерство владения мечом и копьем, но уже десять лет жил дома, в Шотландии, где стал главой клана Дугласов и влиятельным членом шотландского совета.

Он был противником перемирия с Англией, но остальная часть совета настаивала на нем, так что лорд Дуглас привел своих самых свирепых воинов во Францию.

Если они не могли драться с англичанами дома, он натравит их на старого врага во Франции.

- Разденьтесь, - велел он трем девушкам. На мгновение они остолбенели, но мрачное выражение лица Дугласа убедило их подчиниться.

Все трое подумали, что у него приятная наружность, он высок и мускулист, но у него было лицо воина, жесткое, как клинок, и безжалостное. Ночь обещала быть длинной.

Девушки разделись к тому моменту, как прибыл племянник Дугласа. Он был ненамного моложе дяди, с широким и приветливым лицом, и носил бархатную безрукавку с золотой вышивкой и голубые обтягивающие чулки, заправленные в мягкие кожаные сапоги с золотыми кисточками.

- Что за чертовщину ты на себя нацепил? - спросил Дуглас.

Юноша дернул за край своей безрукавки.

- В Париже все это носят.

- Боже правый, Робби, ты выглядишь, как эдинбургская шлюха. Что ты думаешь об этих трех?

Сир Роберт Дуглас повернулся и осмотрел троих девушек.

- Мне нравится та, что посередине, - объявил он.