14-я танковая дивизия. 1940-1945

До сих пор внутреннее кольцо обороны выдержало все атаки противника. Снова вспыхнула слабая искра надежды. Мы не могли поверить в то, что нас здесь забыли. Все командиры и штабы лихорадочно старались формировать новые подразделения из самых крепких солдат, отбившихся от своих частей, которые уже получили необходимую медицинскую помощь и питание — насколько это позволяли имевшиеся средства. Из-за размещения таких солдат в разных блиндажах это было связано, конечно, с большими трудностями. Хотя из-за стихийного наплыва отставших солдат в непредусмотренных для сбора местах равномерное обеспечение питанием в рамках армии было невыполнимо, но в рамках отдельных подразделений, особенно тех, кто отступал сам, удавалось сохранять определенный порядок. Здесь бойцы получали дружескую поддержку своих товарищей и чувствовали постоянную заботу командиров.

Подполковник Лангкайт собрал всех оставшихся в живых бойцов танкового полка в балке у хутора Сталинградский, чтобы иметь возможность принять участие в последней решающей битве вблизи командного пункта армии. Ему удалось разместить всех своих бойцов в блиндажах и щелях. Вечером 17 января батальону русских удалось вклиниться в немецкие позиции севернее хутора Гончар, однако это вклинение было быстро блокировано. Немецкие транспортные самолеты 17 января не приземлялись, так как, по утверждению командования люфтваффе, которое должно было руководить обеспечением окруженных войск извне, посадка на имевшемся аэродроме Гумрак была невозможна.

20 января фронт придвинулся уже вплотную к хутору Сталинградский, и линия фронта проходила всего лишь в нескольких километрах от него вдоль железнодорожной линии Воропоново — Гумрак. Начальник оперативного отдела 14-й танковой дивизии был прикомандирован в качестве штабного офицера к командиру 9-го зенитного полка полковнику Вольфу. Подразделения боевой группы Зайделя сражались в рядах отступавшей разгромленной 3-й пехотной дивизии (моторизованной). Испытанные бойцы совершали геройские поступки, которые могли, однако, только замедлить общий ход событий, но были не в состоянии коренным образом изменить их. Так, например, лейтенант Прцыкленк (64-й мотоциклетный батальон) на двух бронетранспортерах с установленными на них короткоствольными танковыми пушками подбил за эти дни в боях западнее Воропонова восемь вражеских танков Т-34! Так же храбро сражались и бойцы дивизионной службы снабжения старших возрастов, которые были совершенно не обучены ведению боя в пешем строю.

22 января после захвата аэродрома Гумрак русские оказались в непосредственной близости от последнего нашего аэродрома у хутора Сталинградский. На его охрану были брошены самые последние резервы из бойцов с легкими ранениями и обморожениями. Однако поскольку при отступлении из-за нехватки горючего и боеприпасов пришлось бросить все тяжелое вооружение, то теперь можно было обороняться только с помощью карабинов, винтовок, автоматов и ручных гранат. В эти дни стало очевидно, что наступил конец битвы за Сталинград.

Чтобы вывезти из котла на самолетах хотя бы некоторых своих людей, необходимых для продолжения войны, командование дивизии уже несколько дней пыталось получить для них разрешение на вылет. И только 19 января удалось получить в штабе армии разрешение на то, что из дивизии кроме раненых — которые при наличии исправных самолетов вывозились постоянно — будет вывезен командир 36-го танкового полка подполковник Лангкайт, далее капитан Вагеманн, который, несмотря на протез ноги, все последние месяцы находился в боевых частях, а также майор Зайдель из штаба дивизии, потерявший на войне руку, и майор медицинской службы доктор Киндерман, у которого было тяжелое заболевание почек.

23 января с аэродрома у хутора Сталинградский из котла вылетел последний самолет. В нем находились и некоторые бойцы дивизии, получившие ранения в последних боях. Вечером 23 января остатки дивизии получили задание отойти к центру Сталинграда. Поскольку у нас не осталось больше никаких транспортных средств, то этот отход мы должны были осуществить пешим маршем в ночь с 23 на 24 января. По этой же причине мы не смогли забрать с собой раненых с пункта сбора больных и раненых, который находился на хуторе Сталинградский. Обер-лейтенант медицинской службы доктор Ренцш из 2-го дивизиона 4-го танкового артиллерийского полка, который руководил этим сборным пунктом, где находилось несколько сот больных и раненых, остался с ними вместе со всем своим медицинским персоналом. Со своей стороны дивизия оставила им столько продуктов, сколько смогла. Перевязочный материал и медикаменты пока еще имелись в достаточном количестве. И хотя на этом пункте сбора больных и раненых согласно международным правилам был вывешен флаг Красного Креста, в последующие годы и во время нахождения в плену мы ничего не слышали ни о докторе Ренцше, ни о ком-либо из находившихся там раненых.