14 недель (ЛП)

— Ты знаешь, что у них нет засова? — спросил я, не зная, почему я чувствовал себя вынужденным, может быть, потому что это было то, что я хотел бы, чтобы было у любой женщины в моей жизни. А еще охранная система, баллончик и свора бешеных питбулей.

— Ох, у них есть гребаный засов. И я нанял парня, чтобы он пришел и установил его.

— Мы отменили, — сказала Риз, когда Пейн ослабил свою хватку, чтобы она могла слегка оттолкнуться, давая мне первый хороший обзор на нее.

Видите ли, хотя большинство людей знали Кенз, потому что она была экстравертом и часто выходила в город. То вы не часто видели Риз, потому что не проводили много времени в библиотеке, что, скажем прямо, если вам не больше семидесяти или меньше пяти, скорее всего, вы не часто ее посещали. И было чертовски жаль, потому что она была такой же красивой, как и ее сестра, может быть, чуть мягче, чуть слаще. У нее была такая же кожа, такое же длинноногое тело, такая же задница. На самом деле, возможно, у Риз она была даже больше, но она не одевалась, чтобы показать ее, как ее сестра, а вместо этого носила леггинсы с рисунком маленьких книжек на них и длинную футболку, которая достаточно задиралась спереди, чтобы не выглядеть по-матросски, но в остальном была совершенно бесформенной. Ее волосы, казалось, были оставлены на произвол судьбы, но если у Кензи они были вьющимися, и она их не выпрямляла, то у Риз они были просто немного волнистыми и длинными.

— Куда ты идешь? — спросил Пейн твердым тоном, когда я прошел мимо них к двери.

— Достать свою дрель из грузовика.

Я вошел в зал, закрыл за собой дверь и сделал первый глубокий вдох за почти час. Моя рука полезла в карман, схватила телефон и нажала на быстрый набор для Сойера.

— Да, я знаю. Ты же нам говорил, — ответил он, неясность подсказывала, что я на громкой связи и Брок тоже там.

— Что за чертовщина. Я знаю, что есть девушка, проходящая через ад, но, бл*ть, ты можешь себе представить, если бы это была Кенз?

Думать так было неправильно, но, несмотря на это, я был уверен, что мы все это делали.

— Где ты? На станции?

— У Кензи. Она была не в себе в магазине, и Лойд сказал, что я могу отвезти ее обратно, чтобы она успокоилась. В тот момент она была ему бесполезна. А теперь она насквозь промочила рубашку своего брата, и я устанавливаю чертов засов, потому что эти девушки любят опасную жизнь.

— Пейн там? Он зол?

— Думаю, он все еще в слишком сильном шоке, чтобы злиться. Но я бы на твоем месте ожидал звонка или визита.

— Я разберусь с ним. Мы возвращаемся. В любом случае. Баррет вызвал Алекс и еще одного парня из «Града», и они на огромной скорости работают со всеми камерами в этом районе и во всех близлежащих. Джени пытается поймать сигнал на телефон Кэсси. Ты сказал, что его не было на месте происшествия.

— Я не видел его. Она держала его, когда на нее напали, но потом стол загородил большую часть ее тела, и я не мог видеть, был ли он у нее, забрал ли похититель его, или, может быть, он даже скользнул под стол или что-то в этом роде.

— Как далеко ты продвинулся по делу Кэсси? Полиция уже сообщила ее мужчине?

Я бездельничал.

Меня осенило, когда я открыл дверцу багажника и потянулся за сумкой с инструментами.

Я не выполнял свою работу.

Я вел себя так, будто она была моей девушкой, а не моим клиентом.

Кто я, бл*ть, такой, чтобы отвезти ее домой и успокоить? Это было не мое место. Мое место было в «Лаксе», прочесывать все улики, с которыми копы уже намудрили, и, возможно, находить то дерьмо, которое они упустили. Вот где я был бы полезен.

Что, бл*ть, со мной было не так?

Я все прое*ал.

Потому что, что?

Потому что я хотел быть рядом с Кензи?

Действительно, все сводилось к этому.

Что я мог сказать? Мне нравилась эта женщина. Не было ничего, что могло бы мне не понравиться. Была ли она жесткой? Конечно. И я находил это чертовски сексуальным. Это было так же сексуально, как ее амбиции, ее уверенность, ее интеллект, ее независимость и весь пакет, в который все это было завернуто.

«Это было давно», — пытался я рассуждать сам с собой. Все дело было в этом. Работа поглощала мою жизнь месяцами, и у меня почти не оставалось времени на женщин. И, возможно, наблюдение за тем, как Сойер, наверное, самый большой трудоголик из всех нас, нашел Рию, устроился и начал жизнь, что-то сделало со мной, напомнило мне о том, чего я забыл, что хотел.

Я оценил веру Сойера в меня, когда он взял меня в команду. Я все еще не знал, было ли это вопреки или благодаря местам, где я побывал, вещам, которые я сделал. И эта неуверенность, возможно, заставляла меня чувствовать, что мне нужно доказывать свою правоту больше, чем Броку — ведь они оба годами прикрывали друг друга.