14 ночей с монстром

— Иначе? — поинтересовалась я, скрестив руки на груди.

— Иначе я тебя уничтожу.

— Ты разорвешь соглашение с дрейгом! — скомандовала мать. — Прямо сейчас! Соберешь свои вещи и поедешь со мной. Мы найдем способ скрыть тебя от Форра.

— Иначе? — поинтересовалась, скрестив руки на груди.

— Иначе я тебя уничтожу.

Она произнесла это таким тоном, что сомнений у меня не возникло. Уничтожит, раздавит, растопчет. Никогда не сомневалась в безапелляционности матери, но все равно продолжала на что-то надеяться. Ведь несмотря на наши отношения, я оставалась ее дочерью.

— Что будет с Айрин? — поинтересовалась спросила у нее, опираясь о столешницу руками и бедрами, глядя на мать чуть исподлобья.

Она равнодушно махнула рукой и поправила жилетку.

— Ничего. Удивляюсь твоей мягкотелости, София. Зачем она вообще тебе нужна? Неудачный эксперимент. Надо было избавиться от нее сразу, как только стало известно, что попытка не удалась.

— Айрин моя дочь.

— Тебе же известно, как она появилась на свет. Ложь, обман, притворство.

— С моей стороны этого не было, — возразила в ответ. — Не лгала, не обманывала и не притворялась. Я любила.

В первый раз. До боли, до крика, до последнего вздоха. По крайней мере, так казалось. По наивности думала, что эти чувства взаимны.

— Ох да, — рассмеялась мать, словно прочитав мои мысли, и медленно прошлась по комнате. Шлейф платья тихо шелестел, чутко реагируя на каждое движение. — Милая, наивная София. Забитая девчонка, которая поверила, что ее любят.

— Хочешь кольнуть побольнее? Так не выйдет. Я давно это пережила и переросла, — сухо ответила, наблюдая за матерью. — Вы хорошо поиграли со мной тогда. Но я выжила и получила хороший урок. Ты серьезно думаешь, что после этого сбегу, уеду с тобой и оставлю Айрин здесь?

— Все-таки надеюсь, что мозг у тебя есть. Сейчас дело не только в твоей гордости, которую ты выставляла напоказ все эти шесть лет. Наш мир под угрозой.

— Ох, не надо пафоса, — скривилась я, не в силах терпеть эти речи, выпрямилась и потерла затекшую шею, коснувшись припухшего шрама, который тут же спрятала за волосами. — Наш мир вот уже не один десяток лет вполне нормально живет с дрейгами.

— Да? А как быть с лихорадкой? Это тоже нормально?

Я отвернулась, изучая простенькую голографическую рамку на стене. Сейчас она показывала пейзаж. Пройдет пара минут, и она сменится на другой пейзаж. Мы с Айрин сами выбирали их, когда купили. Более дорогие модели сопровождались еще и звуками природы, и ароматами, но на это у нас просто не было денег.

— Думай, что хочешь, но дочь не оставлю, — упрямо повторила я. — И с тобой не поеду. Не хочу скрываться и прятаться всю оставшуюся жизнь. И не буду играть в ваши игры. Я же знаю, что тебе надо, так что давай поговорим на чистоту. Кровь тайрифи. В ней все дело. Ты, как и отец, рассчитываешь, что я рожу избранного, не так ли? Жалкая сказка, в которую вы сами себя уверили. Но этого не будет.

— Быстро же ты перешла на другую сторону, — скривилась женщина.

— А у меня нет сторон. Нет черного и белого. Просто пытаюсь выжить, — парировала совершенно искренне.

Я действительно устала от этих заговоров, акций и попыток спасти наш мир. А вдруг его и не надо спасать?

— Интересно, как ты будешь выживать, когда от тебя все отвернутся? — продолжила мать, замирая у полки с фотографиями.

Взяла одну из них в руки и тут же поставила на место, брезгливо отряхнув пальцы.

— Угрожаешь? — поинтересовалась у нее, ожидая продолжения.

И оно не заставило себя ждать.

— На работу можешь не приходить, тебя уволили. Сегодня утром. Про оплату не спрашивай, на тебе куча штрафов. Так что денег не получишь.

— Мелочно, мам, — горько усмехнулась я, не сводя с нее тяжелого взгляда.

И это моя мать? Как? Проклятье, как в этой семейке я смогла остаться собой и не сойти с ума? Как не захлебнулась этим ядом и ненавистью? Почему сама не стала такой же?

— Квартиру тоже освобождай. Как твой арендодатель, а я выкупила это жалкое здание шесть лет назад, приказываю освободить помещение в течение двух часов. В противном случае вещи окажутся на улице.

Я некоторое время просто стояла, устало опустив плечи и переваривая услышанное.

— Что ты делаешь, мам? — тихо спросила у нее.

— Не смей меня так называть, — отрезала госпожа Трэкот, передернув плечом. — У меня нет дочери!

— А есть жалкая предательница, не достойная твоего внимания, — хмыкнула я. — Хорошо, если ты так ставишь вопрос, то не смею больше тебя задерживать, мне надо собирать вещи.

— Счета за лечение тебе тоже никто оплачивать не будет, — добавила она поспешно.

— Это я уже поняла и даже не рассчитывала на такую щедрость. Что-то еще? Какие новые долги ты мне припишешь? Или может сразу в тюрьму посадишь?

— Не подавай мне идей, София. Но в том, что происходит, ты виновата сама.

Злость яркой вспышкой возникла в груди. Столь яркой, что мне хотелось накричать в ответ, бросить в нее что-нибудь. Сдержалась, процедив едва слышно:

— Виновата? В том, что всеми силами стараюсь спасти дочь? Почему ты не можешь меня понять? Ты же сама мать…