14. Женская проза «нулевых»

Гришку она нашла возле крайнего – последнего в черте города – магазина-кафе. Он сидел на пластиковом стуле, опустив голову на пластиковый же стол, на котором стояла пустая бутылка; одноразовая грязная тарелка и стаканы валялись на земле.

– Мишка, Мишка! – кинулась к нему Росомаха, не замечая, что путает имя.

Она трясла его, пока он не поднял голову. С угла рта к столу протянулась нитка слюны. Левая брючина ниже колена была заблевана.

– Пойдем домой баиньки.

Гришка вяло сопротивлялся, мыча что-то невнятное.

– А кто дрова колоть будет? Ведь никто лучше тебя не колет! Кто будет анекдоты рассказывать? Кому Машка будет печь пирожки с печенью? Ты же их так любишь! – шептала ему в лицо Росомаха, чуть не плача.

Ей удалось его поднять и повести за собой, покорного, мало что понимающего в происходящем.

– Милый ты мой, хороший, как же я без тебя? Я без тебя умру, хороший мой, единственный…

То же самое она могла бы сказать любому из своих работников – чужим ей, по сути, пропащим и никчемным людям, но самым дорогим для нее.

Могла, но не говорила. Как никогда так и не сказала это Мишке…

Степаныч, Савин, Коленька и Алешка курили на крылечке, прячась от мороси под козырек, – четыре старика с тяжелыми испитыми лицами, в одинаковых китайских куртках сидели тесно плечом к плечу. Беззубая нарядная Машенька смотрела на них из кухни, смешно расплющив нос о стекло.

– Вы ей сказали спасибо? – вдруг спросил Степаныч, который всегда и всё делал молча.

Никто не ответил. Но чуть попозже Алешка сказал:

– Пошли, что ли…

– Куда? – не понял Коленька.

– Встретим их с Гришкой, поможем.

– Думаешь, нашла? – усомнился Савин.

– Эта из-под воды достанет, – заверил Алешка.

Анна Матвеева

Анна Александровна Матвеева родилась в Свердловске, в семье филологов, преподавателей Уральского государственного университета.

Окончила факультет журналистики УрГУ.

Как прозаик публикуется с 1999 года. Публиковалась в журналах «Новый мир», «Звезда», «Урал», «Октябрь».

Автор книг «Па-де-труа» (Екатеринбург: У-Фактория, 2001), «Небеса» (М.: АСТ, 2004), «Перевал Дятлова» (М.: АСТ, 2005), «Голев и Кастро» (М.: АСТ, 2005), «Найти Татьяну» (М.: АСТ, 2007), «Есть!» (М.: КоЛибри, 2010).

Лауреат международной литературной премии “Lo Stellato” (2004) за лучший рассказ года, финалист премии имени Юрия Казакова.

Замужем. Трое сыновей – Тимофей, Егор, Федор.

Обстоятельство времени

Когда Е. С. поворачивалась спиной к классу, лицом к доске (к царевичу – передом, к лесу – задом), сразу становилось понятно, есть ли сегодня на уроке Ваня Баянов. Пока учительница писала тему урока размашистыми меловыми буквами на зеленой доске, класс бесновался (если был Ваня) или же сидел тихо и преданно буравил спину Е. С. взглядами (если Вани не было). Даже страшно становилось учительнице в такие дни – казалось, что сзади никого, что лес, царевны и царевичи исчезли. И что пишет она тему в пустом классе, непонятно с какой целью выводит меловые буквы – каждая размером с ее собственную ладонь.

– Всеволод Гаршин. “Attalea Princeps”.

Е. С. – многообещающие инициалы.

Для учительницы самый лучший вариант, конечно, Елена Сергеевна. Настольная книга драматурга и педагога, недорогая к тому же. Светло-синий чулок. Принципиально-жалостливая, любит поговорить о том, что у богатых женщин – пустые глаза. И еще любит графику, особенно меццо-тинто. Ах, меццо-тинто! Черная манера – личная замена мужчинам, ребенку и, Бог с ней, даже религии.

Екатерина Семеновна – тоже симпатично. Представляется такой приятный белокурый образ: пухленькие щечки, чулки не синие, а с кружавчиками, видными в разрезе юбки. Цок-цок, доброе утро, мальчики! Десятиклассники в глубоком поллюционном обмороке. Начнем урок!

Евгения Самуиловна – ну, это уже классика соцреализма. Или, если хотите, легенда отечественной педагогики. Пожилая интеллигентная женщина с юмором, чуточку трясущимся подбородком и терпением такой выдержки, что даже арманьяку не снилась. Черное платье с кружевным, но не чулком, а воротником, яшмовая брошь и мягкие морщинистые ладошки. Детей всех зовет на «вы», даже если у «вас» сопливый нос и всего семь лет жизни за плечами. Младшеклассники лезут обниматься, чувствуют, зверята, это один из последних экземпляров. Почти ушедшая натура.

Еще можно представить себе, например, Евдокию Степановну. Загорелую, в морщинках, с крепкими крестьянскими ногами. Знает наизусть всего Маяковского, а любит Есенина, и держит дома кошек, хотя хотела бы собаку. Детей всех зовет на «ты» и взрослых тоже.

Украшает кабинеты к празднику, даже когда ее об этом не просят, и выращивает цветы на подоконниках – даже те, которые в неволе не растут.

Еще могла бы возникнуть… Евангелина Сидоровна, странное создание, которое само себя боится, или вообще какая-нибудь Ева Саваофовна, но все они – не те. Наша Е. С. – из другой колоды, вообще ничего общего, кроме инициалов. И она эти инициалы любит больше полного имени, потому что полное имя учительницы – Елизавета Святославовна.