15 шаров. Сборник рассказов

Андрей покидал «Рагнарек» с тяжёлым осадком на душе. Единственный близкий человек очень сильно сдал за последние годы. Естественно, Драган проводил куда больше времени на станции, общался непосредственно с её обитателями, видел в динамике весь упадок расы человеческой. Но ведь другие держались… Почему так происходит? Ведь совсем недавно пожилой серб с редким оптимизмом смотрел в будущее, верил во что-то… Хотя при чём тут окружение? Вот сейчас диггер идёт по загаженному третьему сектору, везде больные и бедные, наркотики, проституция… Однако всё это не заставляет его думать, что всё кончено. Ведь он же продолжает путь, снова отправляется в космос искать что-то… Ведь правду говорят, все проблемы не вокруг нас, а внутри.

От мрачных мыслей Андрей отвлёкся, когда почувствовал, как кто-то потянул его за рукав. Обернувшись, он увидел полулежащего старичка со странным разрезом глаз и чётко очерченными скулами, держащегося за живот и что-то протягивающего. Андрей не понимал ни слова из того, что бормотал китаец, но взял у него из рук старую книгу с плотной бумагой. Это оказался альбом с фотографиями. Наполненный высшего качества бумагой, стоимость которого приравнивалась к большим апартаментам на станции… Но хранивший память. Старичок продолжал умоляюще тянуть руки, что-то лопоча, но видя, что его не понимают, вырвал альбом из рук Андрея, раскрыл на нужной странице и ткнул в изображение. Там он стоял, совсем молодой с красивой женщиной, на фоне падающей со скал воды… Старику нужна была вода. Больше памяти и чего бы то ни было ещё.

Андрей достал из кармана бутылку воды и всучил её старику. А затем, поколебавшись, отдал ему альбом и, не смотря, как китаец неверяще прижал его к груди, быстрым шагом пошёл прочь. С тоской во взгляде. А ведь в чём-то Драган прав…

Андрей улёгся в крио-камеру и почувствовал, как защитная плёнка оплела его тело. Корабль вибрировал, наращивая энергию для прыжка к далёкой системе. Его ждали останки флагмана его отца и портативный реактор с неиссякаемой энергией… Ещё не всё потеряно. Человечество выживет везде. Из праха старого мира появятся ростки нового… Жизнь наладится, и люди снова будут править. Но до этого ещё много времени…

Камера с шипением закрылась и Андрея сморил сон. Датчик энергии на панели переключился на зелёный, и корабль в мгновение ока превратился в блестящую точку, неотличимую от других звёзд, отправившись в новое многолетнее путешествие. К светлому будущему…

АПЕЛЬСИН

–Эй, пингвинята, ловите!

Перевязанный бечёвкой мешочек взрыхлил снег совсем рядом с Анукой. Секунду она колебалась, но затем решительно подбежала, вцепилась в него и кубарем понеслась в родную юрту. Дети, крича кто от огорчения, кто от радости, толпой бежали следом. Повозка с веселыми бородачами с юга, гостившими на стоянке, с гиканьем уносилась вдаль по ледяной равнине.

Анука влетела в юрту и кинулась к матери. Заглядывавшие внутрь разгоряченные мордашки разочарованно вытягивались и исчезали.

Мама развязала мешочек и радостно вскрикнула. Внутри лежали чуть подмерзшие, но сладко пахнущие яркие апельсины. Анука сейчас же сбегала за друзьями. Они сели кружком и достали первый апельсин.

Она помнила все в подробностях. Морщинистая блестящая поверхность, лучащаяся оранжевым теплом, была туго стянута сухой пуговкой завязи. Яркий шарик был с одной стороны чуть-чуть желтоватым, потому что не дозрел, а с другой – коричневатым, потому что побился. Он пах так волнующе-необычно, что пощипывало нос – какой-то морозной сладостью. Перед взором сразу всплывали зеленые деревья, солнце, море – только то, что она смутно себе представляла или изредка видела на картинках, сидя в холодной юрте посреди тундры. Его так приятно было перекатывать в руке. Мама ногтем надковырнула мягкую кожуру, поддела её и потянула. Апельсин ответил облачком кисловатых брызг, быстро осевшим на пол. Юрта наполнилась нежным ароматом. Анука тихо смотрела, как мама сложила из кожуры горку и бережно, с еле слышным потрескиванием, разделила плод пополам и раздала каждому по дольке.

Она медленно прокусила тонкую кожицу и почувствовала, как брызнул на язык солнечный, кисло-сладкий сок. Анука посмотрела на дольку и увидела, что та состоит будто из маленьких оранжевых капелек. Она стала аккуратно отрывать их и есть каждую по отдельности.

Они молча ели апельсины и, погрузившись в это переживание, витали в обрывках образов далеких земель – с песчаными пустынями и оазисами, пальмами, носорогами или жирафами, веселыми и добрыми людьми, собирающими спелые тяжелые апельсины со всех деревьев. А снаружи еле слышно завывал ледяной ветер, несущийся по этой безжизненной пустой земле куда-то далеко-далеко…

Вечером пришел папа и съел все кожурки.

ВЫБОР