16 лѣтъ въ Сибири

Легко представить себѣ, поэтому, радость заключенныхъ на Карѣ, когда они узнали о полученномъ разъясненіи сената. Комендантъ Бурлей нашелъ среди бумагъ своего предшественника Манаева давно состоявшееся постановленіе сената о возстановленіи вольной команды; но, вслѣдствіе халатности Манаева, это постановленіе долго не приводилось въ исполненіе. По отзывамъ заключенныхъ, ротмистръ Бурлей былъ лучшимъ изъ карійскихъ комендантовъ: онъ немедленно сдѣлалъ губернатору представленіе о выпускѣ въ вольную команду всѣхъ тѣхъ лицъ, которыя получили на это право. Но въ это время вновь смѣнили коменданта на Карѣ, и не успѣло получиться разрѣшеніе губернатора на выпускъ въ вольную команду, какъ на Кару пріѣхалъ ротмистръ Николинъ.

Хитрый и злой человѣкъ, вѣчно изобрѣтавшій поводы для ухудшенія положенія заключенныхъ, новый комендантъ донесъ губернатору, что, по его мнѣнію, нельзя выпускать въ вольную команду всѣхъ лицъ, получившихъ на то право. Онъ предлагалъ ограничить контингентъ выпускаемыхъ лишь 15 лицами, мотивируя свое ходатайство тѣмъ, что въ его распоряженіи нѣтъ достаточнаго числа жандармскихъ унтеръ-офицеровъ, чтобы слѣдить за вольной командой. Эта его ссылка была чистѣйшимъ вздоромъ, такъ какъ для надзора за 15 лицами требовалось не меньшее число жандармовъ, чѣмъ при выпускѣ всѣхъ получившихъ на то законное право; тѣмъ не менѣе просьба Николина была удовлетворена; такимъ образомъ, благодаря введенному ограниченію, выпускъ въ вольную команду сталъ для многихъ заключенныхъ совершенно невозможенъ. По много лѣтъ продолжали сидѣть въ тюрьмѣ лица, давно имѣвшія право выйти въ вольную команду, такъ какъ имъ приходилось ожидать, пока кто нибудь изъ 15-ти, окончивъ срокъ каторги, уйдетъ на поселеніе. На одно освобождавшееся такимъ путемъ мѣсто являлось по нѣсколько кандидатовъ изъ мужской и женской тюремъ. Между ними Николинъ самымъ произвольнымъ образомъ дѣлалъ свой выборъ и многихъ вовсе лишалъ возможности предъ уходомъ на поселеніе выйти въ вольную команду. Кромѣ этой возмутительной мѣры самаго жестокаго характера, Николинъ изобрѣлъ цѣлую массу другихъ стѣснительныхъ пріемовъ, — онъ лишалъ права получать деньги не отъ близкихъ родственниковъ, не пропускалъ дозволенныя въ Россіи газеты, журналы и проч. Вполнѣ естественно, что всѣ заключенные относились къ нему съ ненавистью и дали ему очень къ нему подходившую и ставшую ему лично извѣстной кличку — «котъ».

Дня черезъ два послѣ прибытія на Кару, я увидѣлъ этого господина, — въ первое время онъ довольно часто приходилъ въ тюрьму, вѣрнѣе на коридоръ, такъ какъ въ камеры онъ не рѣшался заглядывать. Лѣтъ 55 на видъ, средняго роста, плотный, съ изряднымъ брюшкомъ, этотъ субъектъ своимъ толстымъ лицомъ, сѣрыми хитрыми глазами и щетинистыми сѣдыми усами дѣйствительно напоминалъ стараго и злого кота. Испытующій взглядъ его глазъ производилъ впечатлѣніе, будто онъ выбираетъ моментъ, чтобы броситься на свою жертву и вонзить въ нее свои острые когти. Говорилъ этотъ откормленный «котъ» тихо и безконечно много, при этомъ непріятно присюсюкивалъ, высовывая кончикъ языка. Въ фигурѣ и манерахъ его было что то отталкивающее, гадливое. Онъ подходилъ къ нашему старостѣ, занятому чѣмъ-нибудь возлѣ ларя и заводилъ безконечные разговоры, нисколько не справляясь, интересны ли они и есть ли у его слушателя досугъ. При этомъ «котъ» обнаруживалъ большое сходство съ Хлестаковымъ: если вѣрить его разсказамъ, то онъ долженъ былъ бы состоять жандармскимъ генераломъ, а то и шефомъ жандармовъ, такъ какъ онъ служилъ въ Западномъ краѣ еще при извѣстномъ Муравьевѣ-Вѣшателѣ, въ началѣ 60-хъ гг. и всѣ, по его словамъ, чрезвычайно цѣнили его замѣчательныя способности и знанія, а между тѣмъ въ срединѣ 80-хъ гг. онъ былъ всего ротмистромъ. Вѣроятно, вездѣ на служебномъ его поприщѣ ему вредило чрезмѣрное его усердіе. По крайней мѣрѣ на Карѣ онъ, напримѣръ, самъ съ большимъ недоумѣніемъ разсказывалъ, какъ Забайкальскій губернаторъ отвѣтилъ на одно его отношеніе. Въ послѣднемъ онъ спрашивалъ, какъ поступать въ томъ случаѣ, когда происходитъ мойка пола въ какой-нибудь камерѣ, такъ какъ въ это время она отперта, а между тѣмъ необходимо пускать на прогулки сидящихъ въ остальныхъ камерахъ. «Представьте себѣ», — восклицалъ «котъ» — «мнѣ отвѣтили: руководствуйтесь 13-ымъ параграфомъ инструкціи, — когда всего-то въ ней 12 параграфовъ». Онъ не догадывался, что своими постоянными доносами и вопросами о разныхъ пустякахъ вынудилъ губернатора на этотъ ироническій отвѣтъ. Но «котъ» и послѣ того не унимался и продолжалъ отсылать разные доносы во всевозможныя инстанціи. Такъ какъ подвѣдомственныя ему политическія тюрьмы представляли недостаточную для этого пищу, то онъ началъ посылать ихъ на совсѣмъ ему неподчиненныя учрежденія, находившіяся въ Карійскомъ районѣ: на управленіе кабинетскими пріисками, на завѣдывавшаго уголовными арестантами, на батальоннаго и конвойнаго командировъ и пр.