16 лѣтъ въ Сибири

Отъ казны на каждаго заключеннаго отпускалось: 3 фунта чернаго хлѣба, треть фунта мяса и нѣсколько золотниковъ крупы и соли. Кромѣ того, отъ родныхъ и другихъ лицъ съ воли разрѣшалось получать деньги на улучшеніе пищи, и нѣкоторыя лица, правда, очень немногія изъ всего числа заключенныхъ, получали ежемѣсячно или неперіодически небольшія суммы. Какъ казенные продукты, такъ и средства, получавшіяся съ воли, составляли общую собственность всѣхъ членовъ артели. Деньги распредѣлялись такимъ образомъ: одна часть ихъ шла на улучшеніе общей казенной пищи, главнымъ образомъ, на увеличеніе количества мяса и на покупку овощей или, какъ принято говорить въ тюрьмѣ, «на котелъ», потому что пища для всѣхъ здоровыхъ людей варилась въ огромномъ чугунномъ котлѣ. Другая часть собственныхъ нашихъ денегъ употреблялась на, такъ называемые, общіе расходы: на помощь лицамъ, уходившимъ на поселеніе, на выписку дозволенныхъ намъ журналовъ и газетъ, на больничные расходы и проч.; а третья часть распредѣлялась между всѣми членами артели поровну и потому называлась мѣсячнымъ «эквивалентомъ». Послѣднимъ каждый заключенный могъ распорядиться по своему усмотрѣнію, «Эквивалентъ» преимущественно употреблялся на покупку чаю, сахару, табаку, масла, словомъ, какъ у насъ говорили, для предметовъ «второй необходимости»; но нѣкоторые отказывали себѣ въ такихъ предметахъ и путемъ экономіи въ теченіе многихъ мѣсяцевъ, а то и года или болѣе того, выписывали себѣ интересовавшую ихъ книгу или другую какую-нибудь нужную имъ вещь. До чего, однако, ничтожны были получавшіяся съ воли суммы, тому можетъ отчасти доказательствомъ служить слѣдующее: за все время моего многолѣтняго пребыванія на Карѣ никогда не отпускалось на котелъ больше трехъ-четырехъ копеекъ на человѣка, а «эквивалентъ», за рѣдкимъ исключеніемъ, не превышалъ одного рубля въ мѣсяцъ, но онъ часто бывалъ вдвое меньше этого; такъ, при прибытіи моемъ на Кару, онъ равнялся лишь 50 коп. Если принять во вниманіе, что въ то время, при отсутствіи путей сообщенія, всѣ привозные продукты были вдвое дороже, чѣмъ въ Европейской Россіи — фунтъ сахару, напр., стоилъ 35–40 коп., а временами и 60 к., — то легко себѣ представить, какія матеріальныя лишенія вообще испытывали заключенные. Многіе, напр., пили лишь плиточный или кирпичный чай безъ сахару, нѣкоторые даже и такой считали роскошью и довольствовались кипяткомъ, позволявшіе себѣ такую роскошь, какъ сахаръ, обходились однимъ кусочкомъ въ теченіе трехъ чаепитій въ день; это было питье «въ приглядку».

Конечно, денегъ на руки никто не получалъ, а вели только счетъ на деньги, въ тюрьму же онѣ не пропускались. Всѣ приходившія для насъ съ воли деньги оставались у коменданта, намъ же онъ черезъ старосту объявлялъ, что такому то пришло столько то. Староста дѣлалъ на опредѣленныя суммы общую выписку продуктовъ, каковые, по полученіи ихъ въ тюрьму, хранились въ находившемся въ его вѣдѣніи ларѣ, о которомъ я упомянулъ выше; затѣмъ онъ расцѣнивалъ эти продукты сообразно ихъ стоимости. Отпуская заключеннымъ по ихъ требованіямъ тѣ или другіе изъ нихъ, онъ записывалъ эти заборы на счетъ заказчика, а въ концѣ мѣсяца подводилъ итоги заборамъ; при этомъ, если кто-нибудь переходилъ на нѣкоторое количество копеекъ мѣсячный «эквивалентъ», то этотъ перерасходъ обозначался минусомъ и, наоборотъ, если у члена артели получалась нѣкоторая экономія, то суммѣ ея предшествовалъ плюсъ. Лица, имѣвшія въ одномъ мѣсяцѣ минусъ, обыкновенно старались погашать его изъ слѣдующаго «эквивалента», но было не мало и такихъ, которые, несмотря на всѣ усилія и старанія, не могли соразмѣрить свои расходы съ «эквивалентами» или, выражаясь нашимъ жаргономъ, «не вылѣзали изъ минуса», поэтому ихъ величали «минусистами»; наоборотъ, имѣвшіе экономію, назывались «плюсистами». Хотя не считалось преступленіемъ или позоромъ быть «минусистомъ», но въ этомъ не видѣли и добродѣтели; поэтому каждый старался избѣгать перерасходовъ, «влѣзать въ минусъ», а разъ уже случился такой грѣхъ, то онъ стремился покрыть его при полученіи сверхъобыкновеннаго «эквивалента»; таковой отпускался предъ большими праздниками — Рождествомъ Христовымъ, Свѣтлымъ Воскресеньемъ или по какимъ либо крупнымъ революціоннымъ событіямъ, — годовщинамъ и юбилеямъ. Случалось, однако, что нѣкоторые, — правда, немногіе, — все же никакъ не могли «вылѣзть изъ минуса»; тогда староста или кто-либо изъ членовъ артели, придравшись къ какому-нибудь торжественному случаю, радостному извѣстію, а то и безъ всякаго повода, вносили предложеніе «амнистировать минусистовъ», т. е. похерить, вычеркнуть переборъ, долги. Такія предложенія всегда принимались большинствомъ, противъ нихъ высказывались лишь сами «минусисты» или же они воздерживались отъ подачи своихъ голосовъ.