1612-й. Как Нижний Новгород Россию спасал

В 1620 или 1621 году Нефед Кузьмич получил чин государева стряпчего и занял весьма почетное место среди придворных. В 1624 году на свадьбе царя Михаила Федоровича с княжной Марией Долгорукой Нефед Минин нес фонарь невесты по пути из Грановитой палаты к Успенскому собору. Долгорукая скончалась через пять месяцев после замужества, и в 1626 году стряпчий Минин нес фонарь уже самого царя на его свадьбе с Евдокией Лукьяновной Стрешневой.

Имя Нефеда Минина упоминается в списках официальных лиц, встречавших в 1620-х годах в Москве иностранные посольские миссии, последний раз — в 1628 году по случаю представления Михаилу Федоровичу персидского посольства.

Супругу Нефеда звали Анна, Михайлова дочь, до замужества она носила фамилию Тихонова. Нефед не оставил после себя потомства, его дети умерли, не достигнув взрослого возраста.

Нефед Кузьмич кроме Богородской вотчины имел вотчину, купленную им в Московском уезде, — треть деревни Микульское и пустошь в Сосенском стане.

На исходе 1632 года Нефеда Минина не стало. Москва известила о его смерти 1 декабря 1632 года нижегородского воеводу Коржбока-Столпина. Оставшаяся без наследников по мужской линии, Богородская вотчина Мининых была отписана «на государя», а затем пожалована во владение боярину Якову Куденетовичу Черкасскому. Супруга Нефеда Анна, овдовев, вторично вышла замуж за Андрея Ивановича Зиновьева и была жива еще в декабре 1647 года.

Вдова же Кузьмы Минина, пережившая и мужа, и сына, вернулась из Богородского в Нижний Новгород. Татьяна Семеновна внесет род Мининых в синодик только что отстроенного Михайло-Архангельского собора. «В конце жизни она постриглась в монахини под именем Таисии, передав свое имущество церкви, — писал Селезнев. — Умерла она в 1640 году в нижегородском Воскресенском монастыре. Так пресекся род великого нижегородца, чей личный успех стал успехом всей страны».

Князь Дмитрий Пожарский после 1612 года прожил более долгую и бурную жизнь, чем его главный соратник. Костомаров замечал, что Пожарский «страдал „черным недугом“ — меланхолией. Быть может, это и было причиной того, что Пожарский при Михаиле не играл первостепенной роли, так как люди с подобным настроением духа не бывают искательны и стараются держаться в тени».

Забелин не соглашался: «Вопреки сказаниям неразборчивых историков, у царя Михаила он пользовался немалым почетом и исполнял поручения столь же важные, как и другие ближние бояре. Надо заметить, что большие и ближние бояре Михаила были все его же родственники или состояли с ним в родстве по женам, каковы: Романовы, Черкасские, Шереметевы, Сицкие, Салтыковы и пр.; даже князь Трубецкой был в родстве с царем. Пожарский был сторона царскому родству, но постоянно в важных для государя поручениях становился рядом с самыми первыми и доверенными людьми этого родства… За праздничными и другими чиновными столами он бывал если не чаще, то и не реже тех же самых первых бояр».

Михаил Федорович не только подтвердил земельные пожалования, данные Пожарскому при Шуйском, но и даровал герою новые вотчины. В результате в его собственности оказалась большая часть современных Южского и Пестяковского районов Ивановской области, а также Пурецкая волость Балахнинского уезда с селом Пурех, Вершилов погост (ныне село Вершилово Чкаловского района Нижегородской области). Боярину Пожарскому принадлежали и земли по старинному тракту Нижний Новгород — Ярославль вдоль правого берега Волги, по левым берегам рек Дух и Теза, села Мугреево и Жары, Юрино, Боярское, что рядом с Вершиловом, где находился собственно боярский дом, села Пестяки, Мыть, Сонино, Бредово, Погарново, Бурцево, Верхний и Нижний Ландех и земли в Клинском уезде под Москвой. В Пурех и в Вершилово Пожарский часто приезжал в летнее время. Как видим, князь не был обделен.

Правда, в первый год царствования Михаила Пожарский был втянут в местнический конфликт, который стал причиной его временного удаления от двора. За отказ «объявить боярство» вновь пожалованному Борису Салтыкову Пожарский был «выдан обиженному головой»: «обидчик» в сопровождении официальных свидетелей приводился на двор «обиженного» и должен был простоять некоторое время перед крыльцом, пока хозяин, стоя на крыльце, громогласно благодарит царя за оказанную ему «милость».

В 1615 году Пожарский был направлен оборонять Орел, Болхов и Перемышль от войск Лисовского и справился с этим поручением весьма успешно. В 1617 году боярин князь Пожарский был назначен старшим воеводой большой армии под Калугой, где успешно воевал до лета следующего года с войсками вновь появившегося в русских пределах королевича Владислава, не оставлявшего надежд на русский престол. А затем вступил в боевые действия с казачьей армией Сагайдачного.