1612-й. Как Нижний Новгород Россию спасал

Что ж, значение призыва патриарха и его благословения не следует преуменьшать. Как не надо преуменьшать и роль тех патриотических призывов, которые шли из Троице-Сергиевой лавры, где во главе монастырской братии стояла яркая личность — архимандрит Дионисий, умный, нравственный, популярный, любимец Гермогена. Дионисий составил грамоту, призывавшую народ к организованному сопротивлению полякам, которая была размножена переписчиками в его келье и раздавалась среди приезжавших в монастырь паломников.

Митрофорный протоиерей Александр Соколов, который одновременно являлся ярким историком Нижегородского края, подчеркивал: «Однако в 1611 году духовные пастыри дали стране не один, а два различных совета. В грамотах Троице-Сергиева монастыря говорилось, что земщине необходимо соединить свои силы с подмосковным казачеством для совместной борьбы с поляками. Патриарх Гермоген же считал, что следует бороться и с казаками — как врагами Русской земли, причем не меньшими, чем польские захватчики… Однако и братия Троице-Сергиева монастыря, и Патриарх Гермоген одинаково указывали, что сам почин патриотического движения за освобождение Москвы должен идти от земщины, от местных обществ российских городов. В этом состояло единство взглядов духовных отцов России».

Но все же нельзя не заметить, что земское освободительное движение пошло не совсем по тому пути, который указывал патриарх. «Не князья церкви, а посадские люди — нижегородцы стали его руководителями», — замечал Скрынников.

Отряды городов, в том числе и нижегородский, начали покидать Первое ополчение. Впрочем, Заруцкий их особо и не задерживал. Напротив, похоже, он начал отсылать дворян из-под Москвы, щедро наделяя их новыми поместьями.

И вот еще летом «стольники и дворяне и дети боярские городовые испод Москвы розъехались по городам и по домам своим, бояся от Заруцкого и от казаков убойства», впрочем «иные у Заруцкова купя поехали по городом по воеводством и по приказам». Пудалов зафиксировал, что «в конце июня — начале июля 1611 г. часть нижегородских стрельцов и дворян была отправлена в составе отрядов Бахтеярова и А. Просовецкого для защиты Суздаля и Переяславля от набегов Сапеги. 29 июля (8 августа) 1611 г. голова нижегородских дворян М. И. Соловцов был назначен руководителями ополчения воеводой в Ядрин; первый нижегородский воевода кн. А. А. Репнин был тогда же назначен воеводой в Свияжск (и, видимо, вскоре умер, так как в источниках больше не упоминается). Усилившееся противостояние „земских людей“ (дворян) и казаков привело к тому, что в августе — сентябре все нижегородские отряды вернулись домой». Ни одного нижегородца не было ни в списке дворян, которые «ноября по 3 число были под Москвою в полку Трубецкого», ни среди получивших пожалования от Трубецкого и Заруцкого.

Первое ополчение рассыпа́лось, но и польско-боярская власть чувствовала себя крайне неуверенно.

С согласия Гонсевского 10 сентября Михаил Салтыков, Михаил Нагой, Федор Андронов, Юрий Трубецкой, Василий Иванов со свитой и под надежной охраной рискнули проскользнуть из Кремля на Смоленскую дорогу, чтобы отправиться к королю Сигизмунду для прояснения ситуации. Арсений Елассонский рассказывал, что эти великие послы должны были умолять, чтобы «он дал сына своего Владислава в цари Москвы и всей России, дабы умерить царство Русское, или чтобы он прислал большое войско, дабы подчинить себе русские войска в городе, или чтобы он прислал приказ покинуть Москву и всем польским солдатам возвратиться в Польшу к самому королю и каждому восвояси… И они установили время в четыре месяца, чтобы получить верный ответ относительно трех желаний, какое он захочет исполнить».

За Можайском бояре встретили войско Ходкевича, который, наконец, приблизился к Москве. Тот уже мнил себя хозяином России. Он задержал послов и потребовал, чтобы они от имени Семибоярщины признали своим царем Сигизмунда III. С этим Ходкевич отправил назад в Москву Нагого и Андронова, а прочим послам разрешил продолжать путь. Вслед за боярами в Польшу отправился бывший (при Лжедмитрии I) патриарх Игнатий, которому интервенты собирались передать патриарший сан после низложения Гермогена. Но даже задавленные полковником Гонсевским московские бояре отказались признать царем Сигизмунда III.

Руководители Первого ополчения узнали о приближении войска Ходкевича и вновь попытались до его подхода взять внутренние крепости Москвы штурмом. 15 сентября, выдвинув к стенам Китай-города десяток мортир, ополченцы начали артиллерийский обстрел и пошли на штурм. Когда запас ядер у ополченцев подошел к концу, пушки с кремлевских стен открыли по ним смертоносный огонь. Польские роты произвели вылазку и вытеснили русских из Китай-города. Казачьи таборы не смогли помочь, Ян Сапега атаковал их с тыла.

В этой битве за Китай-город обе стороны понесли серьезные потери. Заруцкому не удалось там закрепиться, но его казаки снова заняли Новодевичий монастырь и сомкнули вокруг Москвы кольцо блокады. Моральный дух противника был сильно подорван.