1612. Рождение Великой России

Временный уход Пожарского из Ямского приказа долго оставался загадкой. Мы можем разгадать её с помощью трёх документов, появившихся в 1620—1621 гг., вскоре после того, как князь согласился вновь возглавить дорожное ведомство. Хорошо известно, что в условиях Гражданской войны, при слабых и нуждавшихся в привлечении сторонников правителях, дворянство закрепило за собой колоссальные земли. Вырвать их обратно было практически невозможно, но Пожарский как раз специализировался на невозможном. Демонстративно хлопнув дверью, он согласился вновь возглавить ведомство при условии, выполнение которого было с некоторым изумлением констатировано при патриархе Филарете:

«Которые ямские земли после московского разоренья розданы были в поместья и на оброк боярам, и окольничим, и дворянам, и приказным людям, — и те ямские земли из раздачи и из оброка по их государеву указу взяты и отданы к ямам по-прежнему. А впредь ямских земель в поместья и в вотчины никому отдавать не велено». Ямским судебником князя Пожарского было запрещено не только отбирать ямские владения, но и сдавать их на оброк: даже заброшенные станции — «оставленные ямы» — могли быть переданы только другим станциям, «на которых ямах гоняют ямскую гоньбу». Впоследствии даже отдельные ямские дворы посторонним людям запрещено было покупать и брать в заклад.

Второе условие касалось восстановления нормативных актов, значительная часть которых сгорела в Смуту при страшном пожаре Москвы. Для этого в каждом ведомстве поднимались местные архивы, но и там удавалось отыскать не все копии. Пожарский добился того, чтобы «государев указ записывать в книгу» со слов «московских и разных городов охотников», т.е. самих ямщиков. Более того, он настоял, чтобы указной нормой стали положения, продиктованные после Смуты самой жизнью. В защите интересов ямщиков в правительстве князь был воистину велик. Пробитый Пожарским в Боярской думе указ о ямских исках столь противоречит русской юридической практике, что мог быть принят только благодаря авторитету князя.

Одна из реконструированных Пожарским норм гласила, что но недокументированным денежным и имущественным искам ямщиков можно вызывать на суд в Ямской приказ только «на два срока», Введение и Сборное Воскресенье, а не «в пашенную пору». Согласно другой норме гонец, надсадивший ямскую лошадь не показанной к перевозке кладью, платил до Смуты по 5 руб. за мерина и нёс наказание. По настоянию Пожарского было закреплено иное решение: за лошадь следовало платить «против купли, справясь с записными книгами на конской площадке, потому что перед прежними летами лошади дороги». Еще одна важная норма была добавлена: гонец, «погнавший за большие дороги в сторону мимо подорожной в поместья, или в вотчину, или для какого своего дела», обязан был выплатить «на тс лишние версты … прогоны вдвое», а за задержку взятых по подорожной подвод у себя на дворе — компенсировать ямщикам «проесть», т.е. убыток.

О том, какую борьбу князю Пожарскому пришлось выдержать в Боярской думе, свидетельствует утвержденный после его возвращения в приказ Ямской судебник, первые статьи которого сурово ограничивают боевых и городских воевод в личном пользовании ямскими подводами, распоряжении ими, а также лишают их средств давления на ямские общины. Воеводами служили бояре, окольничие и думные дворяне, которые и обсуждали законы в Думе, — т. е. под давлением Пожарского они ограничили сами себя!

Не менее важная статья Ямского судебника установила давать каждому ямщику солидный участок земли: на 5 четвертей пашни и 20 копен сена в лугах. Затем на протяжении многих лет князь добивался фактического и юридического увеличения приписанных к ямам земель. Разработанное под его руководством единое положение о ямском земельном наделе было утверждено государем лишь в 1627 г. Зато действовали его нормы до конца XVIII в.

Ямской судебник князя Пожарского (1620—1621), это обширный — в объёме древнейшей Русской Правды — свод законов о ямской гоньбе и ямщиках. Он рисует их как особый служилый чин государства, свободный настолько, насколько это вообще было возможно для лиц не дворянского звания. Они обязаны были жить собственными домами в ямских слободах и на станах, честно вести гоньбу на основе круговой поруки. Они имели собственный суд ямских приказчиков. Даже по делу об убийстве человека другого сословия, даже пойманные на воровстве с поличным ямщики являлись на городской суд со своим приказчиком, и именно его слово было окончательным!

Местная администрация — «воеводы и приказные люди» — не могли брать с ямщиков никаких пошлин. Лишь малую часть их, например, с женитьбы на стороне или выдачи ямской девицы замуж за чужого, могло взимать ямское начальство. В длинном списке неплатимых пошлин значатся и дорожные: «явку» товара, мыт, перевоз и мостовщину нельзя было брать даже с записавшегося в ямщики «охотника», отъезжающего из своего города на место службы.