1632

— И вовсе даже не перепалка. У нее есть свои принципы, у меня — свои.

Его собственный взгляд подернулся легкой мечтательностью.

— Мы очень хорошо ладим друг с другом, если принять во внимание все обстоятельства.

Внезапно Джулия покачала головой.

— Аборт в в любом случае не обсуждается. Я сама не одобряю их. А что насчет другого варианта?

— Это очевидно, не так ли? Выйти замуж.

Джулия снова ударилась в плач.

— Он убьет меня!

Она опять закрыла руками рот. Странные звуки продолжали вырываться оттуда.

Джеймс почесал в затылке.

— Я не понимаю. Если то, что я слышал, соответствует действительности, он пытается заставить тебя назначить дату свадьбы.

Закрывающие рот руки опять сложились ковшиком.

— Да, пытается! — прошипела она. Руки сомкнулись. Бормотание.

— Так в чем же проблема?

Джулия сделала глубокий вдох, втягивая воздух сквозь пальцы. Затем медленно выдохнула. Она отняла руки ото рта, положила их на колени, и, понурившись и сгорбив плечи, вздохнула достойно Кассандры. Опять меня не понимают…

— Вы не понимаете. Речь идёт о принципе. По вопросу времени…

Ее глаза сузились, пока она быстро вычисляла в уме.

— К тому времени, как мы сможем пожениться, а это не сможет случиться раньше, чем через месяц. Самое раннее, возможно, даже, в сентябре, потому что прямо сейчас он должен будеть поехать повидаться с королем Швеции. Как только он и Майк, наконец, вздрючат как следует этих испанских клоунов…

Расчеты, расчеты. Джеймс снова изо всех сил пытался сохранить серьезное выражение лица. Он не был уверен, что забавляло его больше: наглая уверенность Джулии, что испанцы будут, разумеется, побиты, или ее непринужденное упоминание о знакомстве её жениха с королями.

— Да, — заключила она. — Как я и думала. Мы сможем вступить в брак где-то в сентябре, самое раннее.

Она надула щеки и сложила руки кругом в добром футе от живота, пародируя беременную женщину.

— Ради Христа, Джулия! Вы же не всерьез, правда? Что, в начале второго триместра? Да совершенно ничего не будет заметно.

— Это будет через полгода! — отрезала она. — Так что ни у кого не будет никаких сомнений!

Джеймс пожал плечами.

— Ну и что? К тому моменту вы будете женаты. Так что, кого это будет волновать? Это не будет первое событие такого рода в…

— В это-то всё и дело! — Плач. — Вы же знаете, как чувствителен к этим делам Алекс — как раз по причине того, что он незаконнорожденный. Вы знаете, он мне тысячу раз говорил: — Ни один мой ребенок не родится ублюдком!

Даже будучи в отчаянии, она довольно удачно изобразила шотландский акцент Маккея.

К этому моменту логика Джулии совершенно ускользнула от Джеймса.

— Я не понимаю, — пробормотал он. — Если вы женаты в тот момент, когда родился ребенок, то он — или она — не считаются…

— Это же вопрос принципа! — причитала она. — Неужели вы не понимаете? А никто не может так зацикливаться на принципах, как проклятый шотландской кальвинист!

Она уже даже не сгорбилась в своем кресле. Она просто растеклась в нем, как желеобразная капля, состоящая из воплощенного отчаяния.

— Он убьет меня, — пискнула она. — Считайте, что я уже мертвая.

Последняя отчаянная попытка Джеймса сохранить на лице маску невозмутимого врачебного достоинства наконец-то рухнула. Он просто не мог сопротивляться соблазну.

— Ну тогда позаботься, чтобы он был в пятистах ядрах от тебя, когда ты ему будешь об этом рассказывать.

Тон последующих слов Джулии никто не назвал бы писком. Скорее, наоборот. Джеймс утешал себя мыслью, что он, как и полагалось обязанностью врача, вообще-то крепил дух своего пациента. Ну, по мере сил.

* * *

Вскоре после этого он пригласил Ребекку в ту же самую смотровую.

— Джулия, кажется, не в духе, — заметила она. — Что-то случилось?

Губы Джеймса дрогнули.

— Ничего серьезного.

Он помог ей устроиться в кресле.

— Уф! — вздохнула Ребекка. Она быстро улыбнулась врачу. — Спасибо. Я чувствую себя такой неловкой.

Она сверху вниз посмотрела на свой живота.

— Философски, я не одобряю этого, — произнесла она. — Это кажется таким глупым способом решения данной проблемы. К тому моменту, когда женщина наконец-то привыкает к своему новому состоянию, всё заканчивается. — Ее темные глаза потеплели: — Уже скоро.

Джеймс кивнул.

— От шести до восьми недель. Для первой беременности мы не можем уверенно говорить.

Ребекка подняла голову, улыбаясь.

— Мы не теряли времени, Майкл и я, не так ли? — Она замолчала, тихо смеясь. — Это будет такой скандал! Ребенок родится всего через семь месяцев после того как мы поженились.

Казалось, что эта мысль совершенно её не беспокоила. Ни в малейшей степени. Джеймс усмехнулся.

— Такое впечатление, что в последнее время происходит немало подобных событий.

Ребекка не понадобилось больше двух секунд, чтобы понять, что имел в виду доктор. И движением, имевшим сверхъестественное сходство с жестикуляцией Джулии, закрыла рот ладонью.

Она тихонько засмеялась. Забулькала.

— Бедный Алекс! — пробормотала она сквозь пальцы. И сложила ладони воронкой вокруг рта. — Джулия убьет его, — прошипела она.

Джеймс развел руками.