1632 (ЛП)

Густав взглянул на офицера-артиллериста. Когда он заговорил, его голос был печальным. - Да, Леннарт, пожалуй, именно так Тилли и будет известен потомкам. А все остальное будет забыто. - Король расправил плечи. - Заметьте, я не говорю, что это несправедливо. Полководец полностью несет ответственность за поведение своих войск. Но все донесения из Магдебурга говорят о том, что Тилли пытался сдерживать своих солдат. Хотя, конечно, не было никаких оснований предавать город огню.

Торстенссон, привыкший к тому, что с монархом Швеции Густавом не возбраняется спорить, не отступал.

- Ну и что? - спросил он. - Тилли предводитель этой армию. Он же не подал в отставку после всего этого. Его армия - это армия подонков. Он не может оправдываться тем, что его черти вырвались на свободу. - Гнев молодого артиллериста сменился восхищением. - А ваша армия, Ваше Величество, совсем другое дело. Она никогда не опозорит свое знамя. Ни при каких обстоятельствах.

Густав улыбнулся, затем нахмурился. И покачал головой.

- Я полководец старой школы, Леннарт, - ответил он мягко. - И все еще уверен в некоторых ее достоинствах. Как бы там ни было.

Затем добавил, криво улыбаясь: - Но я полагаю, что уже начал воспитывать полководцев новой школы. По крайней мере, я надеюсь, что так.

Несколько офицеров усмехнулись. Шведский канцлер был невозмутим.

- Ну, да, - пробормотал Оксеншерна. - Новое поколение. Но Валленштейн делает то же самое, друг мой Густав. Не забывайте об этом. Скоро вы возьмете верх над Тилли с его старым наследием. И останетесь лицом к лицу с Валленштейном. Как и вы, он презирает старые методы. И, как и вы - он до сих не признает каких-либо авторитетов в искусстве войны.

Упоминание о Валленштейне заставило смолкнуть все разговоры. Великий полководец Богемии удалился в свои поместья после того, как император послал его в отставку по требованию дворянства Австрии. Католические властители Священной Римской империи презирали этого человека за его низкое происхождение и опасались его богатства и влияния. Но Валленштейн в любой момент мог вновь быть призван в войска.

Лицо Густава слегка покраснело, но голос его был спокоен.

- Вы ошибаетесь, друг мой Аксель. Для меня всегда был только один авторитет, как в вопросах война, так и мира. Его имя Иисус Христос. - Глубокая вера этого заявления не ставилась под сомнение ни одним из присутствующих. - А Валленштейн? Только он сам знает, кто для него авторитет.

Торстенссон посмотрел вниз, себе под ноги. - Я догадываюсь, кто ... - пробормотал он тихо. Офицеры, стоявшие по обе стороны от него, усмехнулись.

Густав повернулся к ландграфу Гессен-Кассельскому.

- Вильям, ваши войска гораздо сильнее, чем у Саксен-Веймаров, и у вас есть несколько месяцев, чтобы подготовиться к обороне. Так что я думаю, что вы сможете еще нагнать на Тилли страха.

У входа в шатер стало шумно. Группа солдат притащила новые стулья.

Король взглянул на них, улыбаясь.

- Вообще-то, я думаю, что они уже не нужны. Вряд ли у нас есть еще что-то серьезное для обсуждений. Не сегодня, по крайней мере.

Густав посмотрел мимо входящих солдат вдаль, на равнины центральной Германии. Его зубы сжались.

- В данный момент, Вильям, лучшую помощь, которую я могу вам оказать, это вставить стальные шипы в задницы некоторым протестантским правителям. А начнем мы с принца Бранденбургского.

- Стальную занозу в задницу? - переспросил Торстенссон. - Георгу Вильяму? - Он усмехнулся. - Не может быть!

Улыбка Густава проявилась на губах сквозь все еще стиснутые зубы.

- Ничего, - прорычал он. - Он мой двоюродный брат, в конце концов. Он все поймет правильно. Особенно после того, как дать ему простой выбор. Сталь под лопатку - или сталь в задницу.

Все в шатре так и покатились со смеху. Тонкая улыбка Густава переросла в оскал акулы. Он повернул голову к Торстенссону.

- Готовься к походу, Леннарт. Я хочу увидеть свои пушки, нацеленные на Берлин, как можно скорее.

Офицеры в палатке восприняли это как сигнал, чтобы разойтись. Гессен-Кассельский и братья Саксен-Веймарские на минуту задержались. Во-первых, чтобы просто пожать руку королю. Во-вторых, чтобы уточнить свои конкретные действия теперь. Густав отправил их сопровождать Торстенссона.

Вскоре в шатре остался только Оксеншерн. Густав подождал, пока все не ушли, прежде чем заговорить.

- От Маккея никаких известий?

Оксеншерн покачал головой. Король нахмурился.

- Мне нужны голландские деньги, Аксель. В настоящее время наши финансы почти полностью зависят от французов. От кардинала Ришелье. - Его хмурое лицо стало кислым. - Я верю этому двуликому паписту столько же, сколько бы я верил сатане.

Аксель пожал плечами. Он попытался выдавить обнадеживающую улыбку. Но без успеха, несмотря на свое мастерство дипломата.

- Франция в лице Ришелье имеет свои собственные веские причины, чтобы поддерживать нас, Густав. Они, конечно, католики, но их намного больше беспокоят династические амбиции Габсбургов, чем восстановление власти Папы в северной Германии.

Король не был успокоен этими словами.