1632 (ЛП)

Кальвинисты были твердыми и непреклонными - а их холодное чувство юмора было недоступно сефардам -  но они имели уважение к людям Библии, не всегда разделяемое католиками и даже лютеранами. Бог дал людям Авраама свое место в мире. Куда ведет их воля Его?

За спиной Ребекка почувствовала, как в комнату вошел Майкл. Он подошел и встал сзади. Совсем рядом. Чуть ближе, чем допускали приличия.

Ребекка обнаружила, что ее губы изгибаются в улыбке, и усилием воли заставила ее исчезнуть со своего лица.

Соблюдение этических норм. Но чьих, собственно говоря? Не американцев же! Они, кажется, вообще не обращают на это внимание. Самым бесстыдный народ, который я когда-либо встречала. Она вспомнила заботу и лечение, которые получили они с отцом. А может, не стоит так зацикливаться на этике?

Майкл стоял очень близко. Она чувствовала почти непреодолимое желание прислониться к нему. Затем, увидев направленные на нее глаза ее отца, она выпрямилась.

Глаза были все понимающими. Ребекка пыталась сдерживать свои эмоции в ежедневных беседах с отцом. Особенно осторожна она была, во всяком случае, так она думала, при упоминании Майкла и его дел, стараясь не допустить особой теплоты в голосе.

Внутренне она вздохнула. Нет сомнений в том, что ее ухищрения были напрасны. Бальтазар Абрабанель был проницательным человеком, как никто другой. Она никогда не была в состоянии скрыть что-либо от своего отца. По правде говоря, она никогда и не пыталась раньше.

Предстоит строгое отеческое внушение, подумала она мрачно. Очень строгое.

Глаза Бальтазара покинули ее и вновь сосредоточились на шотландском офицере. Маккей был усажен в мягкое кресло суетящейся Джудит Рот и ожидал продолжения разговора.

Шотландец быстро оглядел комнату. Было совершенно ясно, что присутствие американцев заставляло его осторожничать.

- Вы можете говорить совершенно свободно, капитан Маккей, - сказал Бальтазар. - Наши хозяева хорошо осведомлены о ценностях, которые я вез с собой.

Он пристально посмотрел на Майкла. Ребекка с облегчением увидела, что в глазах отца не было и следа гнева. Просто благодарность и уважение.

- В самом деле, если бы не они, особенно Майкл, серебро бы оказалось в руках этих монстров Тилли.

Он наклонился вперед и вытянул руки. Растопыренные пальцы были унизаны драгоценными кольцами.

- А это бы оторвали вместе с пальцами. - И резко: - А уж что бы стало с моей дочерью... -

Бальтазар кивнул в сторону потолка. - Сундук с деньгами для вашего короля наверху, в моей спальне. Там все, вплоть до каждого гульдена. У меня есть и расписка, конечно.

Маккей махнул рукой. Как бы и не сомневаясь.

- В этом нет необходимости, Бальтазар Абрабанель. Ваша честность не вызывает сомнений.

Как ни странно, в реакции Ребекки при этом жесте, было больше гнева, чем гордости. Конечно, вы доверяете евреям с вашими деньгами. А потом, когда настроение меняется, вы обвиняете нас в грязных преступлениях, потому что мы получаем прибыль без обмана. В отличие от ваших собственных банкиров. Христиане!

Но ее гнев был кратковременным. По правде говоря, в данном случае и необоснованным. Различные ветви кальвинистской веры отнюдь не были свободными от нетерпимости по отношению к евреям. Но у них были свои твердые убеждения в ценности упорного труда и бережливости, они уважали грамотность и были склонны рассматривать людей, которые нажили богатство, больше с восхищением, чем с завистью.

В конце концов, не кальвинисты же заставили нас покинуть еврейский квартал Амстердама. Мой отец был изгнан ортодоксальными раввинами, а не христианскими проповедниками. Она собрала все усилия, чтобы сосредоточиться на данном моменте. Отцу могут понадобиться ее советы и мнения. Особенно сейчас, в этих глубоких и неизведанных водах.

Она увидела, как Маккей смотрит на Майкла. В его взгляде было уважение с примесью замешательства.

- Почему? - вдруг выпалил шотландец.

- Почему что? - переспросил Майкл. Но вопрос был явно риторическим. Американец положил руки на плечи Ребекки, осторожно обошел ее и вышел в центр комнаты. Там он встал прямо, положил руки на бедра и посмотрел вниз, на Маккея. Взгляд был почти пронизывающим.

- Почему мы не насильники и воры?

Маккей опустил голову и затряс ею.

- Я не это имел в виду.

Шотландец провел пальцами по густым рыжим волосам, его лицо напряженно нахмурилось. Было видно, что он пытается подобрать правильные слова.

Отец Ребекки нашел слова за него.

- Это просто их образ жизни, капитан Маккей.

Бальтазар посмотрел на американцев в комнате. Его взгляд на мгновение задержался на чернокожем враче.

- Вместе с тем нельзя назвать американцев и ягнятами. - Он улыбнулся. - Кое-кто из них, как я тут узнал, даже совершил вооруженное ограбление. Пытался, во всяком случае. Джеймс Николс усмехнулся.

И снова глаза Бальтазара пробежались по американцам. На этот раз они остановились на Майкле.

- И другие тоже не ангелы. Драки, например. Пьянство, хулиганство. Неуважение к государственной власти.