1632 (ЛП)

Коэн? Ее глаза уперлись в Морриса Рота. Американский еврей, казалось, понял вопрос в ее взгляде. Так, по крайней мере, она расшифровала его улыбку и кивок головой. Да ...

Ее отец говорил: - Я прекрасно понимаю, что мне придется учить все заново.

Доктор Адамс покачал головой.

- Это не так, Бальтазар. Даже в области теории. Ваши представления о миазмах, как о причинах заболеваний, не так уж далеки от истины. И ваши практические знания во многом превышают наши собственные. - Он пожал плечами. - Я действительно думаю, что это мы будем учиться у вас лекарствам, доступным в этом времени и месте.

Николс хмыкнул.

- А я так считаю это просто необходимым! Просто один пример - наш запас антибиотиков уже подходит к концу, и вряд ли фармацевтические компании нам его пополнят. - Его лицо стало озабоченным. - И что тогда? Глаз тритона? Крылья летучей мыши, измельченные с кориандром?

Бальтазар рассмеялся.

- Не утрируйте настолько! Я всегда считал, что Каноны Медицины великого Авиценны упоминают о средствах почти для каждого недуга. Многие из них действительно работают.

Николс и Адамс глядели на него скептически. Доктор Абрабанель развел руками.

- Конечно же, сначала нужно изучить текст самому, прежде чем применять что-либо. - И неуверенно: - Вы читаете по-арабски?

Увидев выражение лиц двух американских врачей, Бальтазар пожал плечами.

- Ну, не имеют значения. К счастью, большая часть Канонов доступна в греческом переводе.

Николс и Адамс посмотрели друг на друга. Адамс закашлялся. Николс смотрел, как тот чуть не задыхается, не в силах остановиться.

- Доктор Абрабанель, - спросил, откашлявшись, Адамс, - можете сказать точно, на скольких языках вы можете читать?

- Свободно? - отец Ребекки зашевелил пальцами. - Не больше, чем на восьми, боюсь. Возможно, и девяти, в зависимости от того, что можно считать 'владением языка'. Иврит, арабский и греческий, конечно, как основные языки медицины. Испанский и португальский являются родными для моей семьи. И английский сейчас, естественно. Я провел большую часть своей жизни на острове. Немецкий, французский. - Он опять зашевелил пальцами. - Мой голландский уже тоже стал довольно неплохим, я думаю. Но было бы хвастовством сказать, что владею им свободно...

Он сделал паузу, раздумывая и поглаживая пальцами ухоженную седую бороду.

- Что еще? Я могу понимать русский и польский, с нетехническими вопросами. Итальянский и латинский, то же самое. Я плотно занимался латынью в свое время, но был вынужден прервать учебу из-за политической конъюнктуры, так что пришлось учить шведский язык. - Он нахмурился. - Это по-своему очаровательный язык, но мне было жаль тратить на него время. Нет пока книг по-шведски, которые недоступны на других языках. Мертворожденных. - Он вздохнул. - Но я чувствовал, что это было бы разумно, учитывая ту роль, которую меня попросили играть...

Он внезапно замолчал и наклонился вперед. Его лицо стало озабоченным.

- Доктор Николс? Вам плохо?

- Нет-нет, - выдохнул Николс, слабо махнув рукой. - Я просто... - И снова закашлялся.

- О, Боже," - прошептал Адамс. - Всемогущий...

Ребекка откинулась на спинку дивана. Ей удавалось - успешно, она думала -  скрывать чувство гордости и удовлетворения на своем лице. Подобно тому, как она любовалась и восхищалась этими американцами, она не могла теперь, в свою очередь, отказать себе в удовольствии увидеть их - на этот раз! - ошарашенных и потерявших свое обычное самодовольство.

Хотя, возможно, ее попытки были не такими уж и успешными, как она думала,. Мелисса Мэйли, как раз вошедшая в этот момент, взглянула на нее и спросила: - Чему это вы так радуетесь?

Ребекка улыбнулась. Скромно, как ей показалось. То есть хотела так, по крайней мере.

- О, оказывается, мой отец более опытный лингвист, чем ваши врачи. В других вопросах он, конечно, не так сведущ, как они.

- Ну конечно! - фыркнула Мелисса. - Американцы вообще неотесанные болваны, когда дело доходит до языков.

Учительница уперла руки в бок и смерила Николса и Адамса  своим знаменитым взглядом, которым приводила в дрожь тысячи школьников на протяжении многих лет.

- Ну что? - спросила она. - Неужели вы, обормоты, на самом деле думали, что умнее этих людей?

А когда Джудит выскочила из кухни с тарелкой еды в руках, Мелисса перевела взгляд на нее.

- А это еще что? Двести лет прогресса пошли насмарку?

Следом взгляд остановился на Ребекке.

- Нам нужно поговорить, юная леди. Немедленно.

Ответ был неизбежен и очевиден: - Да, мэм.

Глава 14

Ближе к вечеру в гостиной уже было тихо и спокойно. В доме остались только Бальтазар, Мелисса, и сами хозяева. Даже Ребекки не было. Майкл настоял на том, чтобы она тоже приняла участие в обсуждении планов сформировавшейся группой, которая стала настолько большой, что ей пришлось переместиться в школу.

Ее отец в данном случае был рад ее отсутствию. Это позволило ему свободно поднять деликатную тему в компании других евреев. Ну, и Мелиссы, конечно. Но Бальтазар уже оценил ее натуру.