1632-vtrehub

История её отца была хорошо ей известна. Та ветвь семь, к которой он относились, жила в Лондоне уже более ста лет, со времени изгнания из Испании. Чисто формально их присутствие там было незаконно, евреи были официально изгнаны с острова много столетий тому. Но английские власти не настаивали на соблюдении запрета, коль скоро еврейская община оставалась маленькой и «сидела тихо». Да и сами английские монархи и знать предпочитали еврейских врачей всем остальным. После восшествия на престол королевы Елизаветы вгоду, который христиане считали 1558-ым от Рождества Христова, положение евреев было достаточно прочным. Лейб-медиком самой Елизаветы был тоже сефард, д-р Родриго Лопес. Королева полагалась на его совет не только вопросах медицинских, но и политических, в частности, касавшихся опасности, которую представлял Филипп II Испанский. Д-р Лопес, действуя как доверенное лицо, сумел привлечь некоторых членов семьи Абрабанель на службу английской короне в качестве шпионов.  Абрабанели, одна из самых больших семей широко разбросанных по свету сефардов, отлично подходили для наблюдения за действиями испанцев.

Дед  Ребекки, Аарон, был на службе до последнего дня и передал должность своим сыновьям,  Балтазару и Уриэлю.  Ребекка помнила, как ещё в раннем детстве отец брал её с собой в лондонскую гавань встречать португальских моряков и купцов, многие из которых были марранами.

После смерти Елизаветы и воцарения Якова I политическая обстановка, к сожалению ухудшилась. Яков был неравнодушен к испанцам и был готов уступить многим из их требований.  Он даже казнил сэр Уолтера Рэли, только чтоб потрафить испанцам, пусть даже официальным обвинением была измена. Евреи перестали быть желанными гостями при английском дворе, даже частым образом, и давление на сефардскую общину заметно усилилось. В 1609 году Яков издал указ об изгнании.

Некоторые семьи всё же остались, и семья Ребекки была среди них. Им покровительствовали некоторые элементы в  правительстве и. в первую очередь, пуритане. Пуритане относились гораздо благосклоннее к евреям, нежели к официальной церкви. Многие их ученые живо интересовались изучением еврейских священных текстов с целью «очищения» христианства.

Шотландский офицер вошел в комнату и заговорил. Как только Балтазар уловил его акцент, кото-рый невозможно было перепутать ни с каким другим, строгое выражение его лица смягчилось. Через считанные секунды Ребекка смогла отметить, что к отцу вернулись его обычные теплота и юмор.

Она тоже находила некую прелесть в том северном звучании английской речи. Это был даже не сам акцент, а то, что лежало ещё глубже. Дважды, в возрасте двенадцати и четырнадцати лет,  Ребекке приходилось сопровождать отца в его поездках в Кембридж, колыбель пуританства, когда присутствие двух известных еврейских учёных потребовалось для разъяснения неких особенно туманных мест в библейских текстах.

- Густав II Адольф шлёт вам своё привет, Балтазар Абрабанель !

Услышав его произношение,  Ребекка тут же вспомнила тех серьёзных пуританских книжников с их милым очарованием. Вскоре после того их ветвь семьи была вынуждена окончательно покинуть Англию Уриэль, более всех братьев склонный к авантюрам , решил искать счастья в Германии. Её же отец, обременённый больной женой и дочерью, выбрал Амстердам. Там, среди голландских духовных кузенов пуритан, они обрели тихую гавань.

Балтазар Абрабанель кивнул в ответ.

- Пожалуйста, передайте моё глубочайшее почтение Его Величеству, э-э…?

- Маккей, сэр. Александер Маккей, капитан Его Величества короля Швеции Зелёного полка, к вашим услугам.

Жёсткие и прямые были они, эти кальвинисты, в противоположность сефардам – холодные и на-чисто лишённые юмора, - но!  У них и впрямь было то преклонение перед Священным Писанием, которого не встретить у католиков и даже у лютеран. Г-сподь дал народу Авраамову место на Земле. Кто они такие, чтоб сомневаться в воле Г-сподней?

Ребекка почувствовала, как за её спиной Майкл входил в гостиную. Он подошёл и стал рядом с ней. Совсем близко. Может, даже ближе чем требовали приличия. Она ощутила, как ее губы сами по себе растягиваются в улыбке, и усилием воли стёрла её с лица.

Приличия? Какие ещё приличия? Уж точно не американские! Им это наверное и вовсе чуждо. Совершенно бесстыдный народец. Вспомнив, как американцы обошлись с ней и её отцом, она мысленно скорректировала себя: А по правде говоря, чего им стыдиться?

Майкл находился очень близко. Она ощущала непреодолимое желание опереться на него. Однако, перехватив взгляд отца, одёрнула себя.

О, это были знающие глаза.  Ребекка пыталась в своих ежедневных отчётах отцу избегать проявле-ний каких-либо эмоций. Особую осторожность она проявляла, или думала, что проявляет, описы-вая Майкла и того, чем он занимался. Она тайком перевела дух. Сомнений нет, она старалась как могла.  Балтазар Абрабанель был настолько проницателен, насколько это дано человеку. До тех пор ей никогда не удавалось ничего скрыть от него. Но, если уж совсем начистоту, то она ни разу и не пробовала.