1632

Это был жестокий и неожиданный удар. В день, когда отец умер, Майк был похож на ошеломленного ударом по голове бычка. Годы спустя, он все еще чувствовал ноющую боль в сердце, там, где когда-то жил добрый великан – его отец.

– Это пройдет, Том, – тихо сказал он. – Просто не принимай близко к сердцу. Если для тебя это что-то значит, то твой новый родственник поддержит тебя во всем.

Том глубоко вздохнул и медленно выдохнул.

– Ты прав. Что-то я совсем уж захандрил…

Он встряхнул головой, как будто очищая свой разум. И повернулся к Майку.

– Скажи мне откровенно, Майк. Я заканчиваю учебу через нескольких месяцев. И должен принять решение. Как ты думаешь, я достаточно хорош для профессионального бокса?

Ответ Майка был быстрым, и это был ответ специалиста.

– Нет. – Он с сожалением покачал головой. – Вот возьми пример с меня, дружище. Пожалуй, ты можешь достичь моего уровня. Почти достаточно хорошего. Достаточно хорошего, чтобы держаться какое-то время, надеясь на лучшее, но…

Том нахмурился, все еще надеясь.

– Но у тебя же получалось. Ну, почти всегда. Черт, ты же ушел непобежденным.

Майк усмехнулся.

– Конечно. Восемь профессиональных боев в тяжелом весе.

Он поднял руку и погладил шрам на левой брови. – В своем последнем бою я даже победил серебряного призера Олимпийских игр. Бой был очень длинным.

Он засмеялся грустным смехом.

– Слишком длинным! Я выиграл с минимальным перевесом по очкам. И этот молодой парнишка потребовал реванша. Вот тогда мне, наконец, хватило здравого смысла, чтобы уйти. Я тогда понял, что у любого человека есть свой предел.

Том все еще хмурился. И все еще надеялся. Майк притронулся к его внушительному бицепсу.

– Том, я до сих пор помню его лицо. Ты не продвинешься дальше, чем я. Нелегко осознавать, что побил этого, по-сути ребенка только потому, что ты немного более опытный, немного более мудрый, немного более удачливый.

Он поморщился, вспомнив молодого мексиканского боксера, чья скорость и мощность были почти ужасающими.

– Но это дитя достаточно скоро наберется опыта. И будет наголову лучше, чем когда-нибудь станешь ты. Так что я ушел, прежде чем мои мозги превратились в омлет. Ты должен сделать то же самое, пока у тебя еще есть здоровые колени.

Том снова глубоко вздохнул и медленно выпустил воздух. Он хотел было сказать что-то еще, но движение в толпе привлекло его внимание. Его молодая жена приближалась к нему в сопровождении какой-то парочки.

Том вдруг засиял, как ребенок. Смотря на его светлую улыбку, Майк почувствовал, как на его собственном сердце потеплело.

Какая милая девочка выросла у его замотанных нищетой родителей.

Рита подкралась к ним со своей обычной термоядерной энергией. Она кинулась обнимать молодого мужа с напором, дико неуместным в школьном кафетерии – раскачиваясь на нем и обвив обеими ногами его бедра. И плевать на свадебное платье. Жадный, решительный и откровенный поцелуй сопровождался почти сексуальными объятиями. Затем, отскочив от мужа, она заключила в объятия Майка, на этот раз без сексуального подтекста, но так же энергично.

Похулиганив таким образом, Рита обернулась и помахала рукой, подзывая двух человек, отставших от нее. Со стороны это напоминало жест императрицы, подзывающий лакеев.

Подошедшая Шэрон широко улыбалась. Мужчина рядом с ней лишь обозначил намек на улыбку. Это был чернокожий человек где-то в возрасте пятидесяти лет, одетый в очень дорогой костюм. Консервативная, явно от хорошего портного одежда, подходила человеку как нельзя более кстати, но как-то не сочеталась с улыбкой на лице. Какая-то вызывающая улыбка, подумал Майк. Он подозревал, что, судя по его уверенности в себе, тело под костюмом было гораздо более спортивным, чем можно было бы предположить на первый взгляд.

– Майк, это отец Шэрон. Я хочу познакомить вас.

Она повернулась назад, решительно вытянула отца подруги на первый план, и энергично зажестикулировала, представляя их друг другу.

– Мой брат Майк Стирнс. Доктор Джеймс Николс. Будь очень вежлив, брат. Ведь он хирург. Вероятно, у него где-то в карманах спрятано четыре или пять скальпелей.

И уже через мгновение она тащила за собой Тома и Шэрон в сторону кучки людей, оживленно болтавших о чем-то в углу зала. Майк и доктор Николс остались одни.

Майк смотрел на незнакомца, не зная, как начать разговор. И решил начать с легкой пошлости.

– Моему новому зятю придется нелегко в течение предстоящей долгой ночи, – сказал он сухо. – Насколько я знаю свою сестру.

Улыбка врача расширилась. Намек был прозрачней некуда.

– Подозреваю, ты прав, – протянул он. – Она всегда так энергична?

Майк качнул головой и нежно сказал.

– С тех пор, как была еще малышкой.