17 мгновений рейхсфюрера – попаданец в Гиммлера (СИ)

Так что когда вопросы были обсуждены, Вольф просто налил каждому из присутствующих по рюмке коньяку, а я встал, чтобы пожать Ольбрихту, Беку и Гёрделеру руки.

Вот только моя протянутая рука повисла в воздухе.

— Главный вопрос не решен, — сообщил мне генерал Бек, — Вы обещали нам объяснить, кто вы такой. Ибо теперь, после наших переговоров, абсолютно любому окончательно ясно, что не Гиммлер. А нам бы не хотелось заключать соглашение неизвестно с кем.

— Именно так, — мрачно подтвердил Ольбрихт, — Вы нам обещали. Или хотите начать сотрудничество с нарушения обещания?

Вот хрень. Я честно думал, что о моем обещании уже все забыли. Но похоже, что деваться тут некуда. Придется что-то придумать. И срочно, прямо сейчас. И правда тут точно не проканает. Я не могу признаться, что я русский попаданец, не перед этими вояками и уже тем более не перед моими доверенными людьми из ??.

— Ладно, — кивнул я, — Вы правы. Только учтите — это может вас шокировать, господа.

Я глубоко вдохнул, готовясь рассказать самую удивительную историю, которую мне приходилось рассказывать в моей жизни.

Генерал-фельдмаршал фон Вицлебен, в реальной истории во время антигитлеровского мятежа 1944 года занимал должность главнокомандующего Вермахтом (в течение 45 минут), после провала мятежа повешен в августе 1944.

Карл Фридрих Гёрделер, активный участник антигитлеровского заговора, убежденный монархист, в реальной истории арестован после провала мятежа, казнен в феврале 1945.

Генерал-полковник Людвиг Бек, в реальной истории лидер выступления военных против Гитлера в июле 1944, был самым вероятным кандидатом на должность главы Рейха в случае успеха заговора. После провала мятежа застрелился.

Король Генрих, Берлин, 1 мая 1943 14:45

— Вы верите в реинкарнацию, господа? — поинтересовался я у мятежников.

Бек на это пожал плечами, Гёрдлер счел вопрос риторическим и не ответил, а Ольбрихт поморщился:

— В реинкарнацию? Нет, я же не индус.

— Ну а вы? — обратился я к моим эсэсовцам.

— Конечно же, рейхсфюрер, — тут же отрапортовал Вольф.

Мои адъютанты закивали, как бараны.

Ясно. Эти во что угодно поверят, если рейхсфюрер прикажет. Или по крайней мере притворятся, что поверят.

— Да будет вам известно, что реинкарнация существует, — сообщил я, — Гиммлер, как вы наверное слышали, увлекался магией. И он зашел очень далеко в своих исследованиях. Так что этой ночью в замке Гиммлера прошел обряд. В ходе обряда Гиммлер пытался призвать в свое тело душу одного из своих прошлых воплощений — а именно германского короля Генриха Птицелова. И… Ему это удалось.

Гёрделер на это хмыкнул, Бек примирительно кивнул, как будто пытался успокоить безумца, а Ольбрихт вознегодовал:

— Хотите сказать, что вы Генрих Первый? Король десятого века?

— Да, — заявил я, — Но не только он. Видите ли, результат обряда превзошел самые смелые ожидания Гиммлера. Дело в том, что в это тело вошла не только лишь душа короля Генриха, но и души всех остальных реинкарнаций Гиммлера — как прошлых, так и будущих. Так что в этом теле теперь сидит сотня личностей. Но все они составляют одну единую сверхдушу. Я обрел знания прошлого и будущего, я преисполнился душами сотни человек, живших в самых разных временах и эпохах. Вот отсюда и мои странности, господа.

Ольбрихт в ответ на это просто побагровел:

— Но доказательств этого бреда вы нам, конечно же, не представите!

— Уже представил, — ответил я, — Я говорил по-русски с остарбайтером, вы сами слышали. Я обратился к нему на чистейшем русском языке, и он меня понял. Откуда, по-вашему, я знаю русский? Я объясню. В одном из прошлых воплощений я был русским князем. Немецкой крови, конечно же. Я был родственником Романовых и умер в России в середине девятнадцатого века.

— Ну а какие языки вы еще знаете? — спросил Бек.

— Множество, мой друг, — ответил я, — Я же говорю: я обрел знания, как прошлого, так и будущего.

— What about English? — заинтересовался Гёрделер.

Вот черт. Этот подонок вроде говорит на шести языках, вот тут я попал впросак. Или пока что не попал. Ибо английский-то я как раз знаю.

— Of course, — парировал я, с легким акцентом, то ли немецким, а то ли и русским, — I was a bishop in England in sixteenth century. So I know English, but not modern, so sorry, if my speech is kinda archaic.

Гёрдлер присвистнул.

— Он правда говорит по-английски. А Гиммлер, насколько мне известно, языками не владел.