175 дней на счастье

Я: «Хорошо, что рассказала. Папа сказал, что не оставит это просто так. Даже звонил Дмитрию Сергеевичу, потому что номер Саши был недоступен».

Он: «А потом?»

Я: «Не знаю. Наверное, родители с Дмитрием Сергеевичем перестанут общаться. Я попросила их просто жить дальше. Не хочу больше возвращаться к этому болоту».

Он: «Рассказать – это очень смело».

23:00. Приходила мама. Долго меня обнимала.

30 декабря

Мама с Лилей писали сегодня письмо Деду Морозу. Мне тоже в шутку захотелось.

«Дорогой Дед Мороз, я знаю, что не ты кладешь подарки под елку, но ведь то, что ты не летаешь по домам с мешком сюрпризов, еще не доказывает, что тебя нет, верно?

Начну с самого главного, пожалуйста, пошли много здоровья моим бабушке и дедушке.

А папе и маме понимание, что время идет. И работа будет у них всегда, а вот мы с сестрами повзрослеем и не захотим украшать елку вместе с ними. Потеря и для нас, и для них.

И не думай, я не буду просить у тебя Юриной любви. Не хватало еще, чтобы ее, любовь, тащили, как упирающуюся козу, на веревочке.

А еще, пожалуйста, помоги Асе, пусть она увидит счастье в жизни.

А тебе, Дед Мороз, желаю счастливого Нового года».

Эпилог

Тридцать первого декабря Маша открыла глаза, лениво отбросила одеяло, повертелась на кровати и неспешно встала. Внизу, на кухне, что-то шумело. Наверное, бабушка готовит… Маша еще раз потянулась у окна, глядя на заснеженные елки, а потом с довольным вздохом легко бросила руки вниз.

Внимательно оглядела себя в зеркале: лицо, припухшее после сна, губы сухие, надо попить. Груди нет, но, наверное, уже и не предвидится… Маша посмотрела на себя, прикрыв сначала один глаз, потом другой. Да вроде и так хорошенькая, ладненькая, как говорит бабушка! Надо учиться не переживать, а принимать.

Одевшись, Маша задумчиво посмотрела на потрепанную толстую тетрадь, которая лежала на тумбочке около кровати. Обычно она всегда рвалась что-то записать туда. Да вот хотя бы свой вывод относительно внешности – «Ладненькая!» А сейчас не хотелось. Тетрадь вдруг представилась Маше клеткой, в которой сидит жестокий монстр. Только откроешь – он набросится и растерзает. «Надо бы дневничок убрать уже куда-нибудь и начать новый», – решила Маша и спустилась на кухню. Румяная бабушка повторяла Тане, что нужно докупить в магазине:

– Так, яйца, кукуруза, шоколад мне для крема на торт, изюм туда же… Я прошу тебя, ничего не забудь!

Таня устало кивала. Видимо, не первый раз топает в магазин. Тут же рядом сидела в пижаме сонная мама – она раньше двенадцати в выходные редко поднималась и сейчас всеми силами старалась увильнуть от хлопот по кухне.

Повсюду стояли вазочки для салатов, а в духовке уже что-то запекалось.

– О, Маша, – бодро сказала бабушка, – долго спишь! Завтрак с мамой наколдуйте себе сами, а потом быстренько помогать! – И она с энтузиазмом принялась нарезать вареную картошку.

Маша с мамой налили себе горячего чая, взяли по куску торта из холодильника и устроились у камина за елкой. За окном было мрачно, поэтому уже с утра по всей комнате расположились небольшие острова света от торшеров и настольных ламп.

– Где папа и дедушка? – спросила Маша, делая глоток сладкого травяного чая.

– На улице с Лилькой снеговика лепят.

– Папа и снеговик? Да снег зимой растаять должен.

– Я думаю, мы все за эти полгода многое пересмотрели, – сказала мама как бы невзначай, но все-таки серьезно.

– Ты злишься на меня? – спросила Маша, набравшись смелости.

– За что?

– Не знаю, за что-нибудь из произошедшего.

– Нет, Маша. Ты мой ребенок, я тебе просто желаю счастья и здоровья.

– И не злишься даже за то, что из-за меня пришлось отказаться от работы почти на месяц?

– Даже от работы? – переспросила мама. – Да что ты, боже мой! Работа вообще ничто! Какая-то пылинка там, внизу. Да еще пятьсот этих сессий и лекций у меня будет. А вот второй тебя у нас уже никогда не будет. К тому же ясно, что сейчас я нужна тебе больше, чем мне нужна самореализация. Так что амбиции чуть-чуть подождут. Приоритеты – вот секрет гармонии.

– А вы купите мне щенка?

Мама хотела резко отказать: Маша увидела это по ее лицу, – но потом сдержалась, задумалась и сказала немного погодя:

– Если ты правда так хочешь, давай обсудим. После праздника сядем вместе с папой и серьезно поговорим. Хорошо?

Маша кивнула.

Допили чай, и как раз открылась входная дверь. Лилька в мокрых валенках уселась чуть поодаль и стала стягивать с себя варежки и шапку, на которых налип снег. Папа завез дедушку на коляске в дом и быстро сбросил с себя куртку. Все запыхавшиеся, румяные.

– Боже ты мой, – воскликнула мама, оглядев Лилю, – сейчас снег по дому растащит! Будем потом по лужам ходить.

Маша принялась помогать маме раздевать сестру, а потом повела ребенка мыть руки. Лиля забавно перепрыгивала с одной ноги на другую, подставляя руки под теплую воду. Когда Маша протянула ей полотенце, Лиля попросила ее нагнуться.

– Ну чего тебе? – спросила Маша.