175 дней на счастье

17 декабря

Огромными хлопьями падал снег. У нас в гостиной на даче большое окно. Мы с мамой встали около него, смотрели. Казалось, что всего минут десять простояли, а нет – около часа. Деревья торжественно тянули ветки к снежинкам и надевали их на себя, как теплые варежки.

Потом в дверь постучали. Юра пришел. Я схватила дубленку и сразу потащила его за дверь.

– Ты чего? – удивился он.

– Ангелов снежных давай делать!

Я думала, он откажется. А он постоял в нерешительности какое-то мгновение, перепрыгнул с ноги на ногу, потом пожал плечами, будто вел сам с собой диалог, и осторожно опустился в сугроб рядом со мной. Я плавно повозила руками и ногами по снегу. Остановилась. Потом еще повозила. Чувствовала, как рядом шевелится Юра.

Выдала:

– Мы с тобой, как дураки какие-то.

Рядом послышался вздох.

– У меня спина замерзла, – сказала я. – Какое небо мрачное, хоть и снег. Вот бы солнце…

Я села в сугробе, а Юра вдруг с особой силой стал шевелить руками и ногами.

Удивилась:

– Ты чего?

– Да круто все на самом деле. Ты почувствуй только… У меня ЕГЭ на носу, я ни фига не готовлюсь, и то гармонию только что обрел. Так что давай, осознай счастье.

– Чего это ты гармонию обрел?

– Потому что круто все, Маша! Смотри, над нами небо, и оно не падает. Каким-то чудом весь мир продолжает работать на честном слове. И ни разу слово свое это честное мир не нарушил, прошу заметить. На порядочности, получается, строится жизнь. И я как-то… очень рад это понять. Приятно стало. Рисуй давай ангела, украшай землю.

Я улыбнулась – до того мне понравились Юрины слова.

Вечером, когда Юра уже ушел на электричку, выглянула во двор. Снег к этому времени почти засыпал наши глубокие – а мы старались от души – отпечатки в сугробе, но как-то все равно очень хорошо на душе стало. И Юра славный. Мой славный Юра…

19 декабря

Я стала очень придирчива к еде. Мама сегодня немного возмутилась:

– Что ты там высматриваешь в тарелке? Пюре морем не станет. Ешь.

Я, конечно, послушалась и зачерпнула ложку, но тщательно пережевала то, что ела. Не смогу вспомнить день, когда у меня это появилось: вдруг – вот прямо совсем вдруг! – стала бояться увидеть под слоем вкусной еды волос или еще что более неприятное.

И я пытаюсь говорить себе, что это ерунда, что еду готовит мама и что прошлым летом я даже ела в придорожном кафе с папой, когда мы ехали к бабушке и дедушке, и ничего – выжила!.. А страх все равно не уходит. В выходные папа привез целую коробку пирожных, типа «Анны Павловой», так я с каждой соскребала крем и рассматривала, чтобы под ним ничего не было.

Психиатру я об этом не говорила, потому что глупость, а вот Юре не соврала, когда он спросил, почему я так серьезно настроена прошерстить торт, украшенный сверху взбитыми сливками.

– Ну съешь ты что-нибудь противное, пусть даже таракана. И что? Прикол не в том, чтобы разглядеть гадость, хотя это, конечно, было бы хорошо, а в том, чтобы ее переварить и не травануться. Да даже травануться… Тоже ничего страшного, организм в любом случае оклемается.

Я решила признаться:

– Юр?

– А?

– Я ведь знаю, откуда у меня этот страх.

– Я понял. Это не отменяет всего того, что я сказал. И, Маша…

– А?

– Расскажи родителям. Я не знаю всего, но расскажи то, что готова им рассказать. Нельзя, чтобы все просто так для него…

Я кивнула, а сама еще не знаю. Может, забыть? Просто как страшный сон.

22 декабря

19:00. Провожала Юру на электричку. Когда поезд подъехал к перрону и двери открылись, Юра обернулся ко мне, чтобы попрощаться, а я привстала на цыпочки и поцеловала его в холодную щеку. Оправа его очков чуть-чуть вдавилась в мою скулу. Я раньше так никогда не делала, обычно мы кивали друг другу – и он прыгал в электричку, поэтому сейчас оба самым натуральным образом зависли.

– Если что, электричка только две минуты стоит, – сказала я просто, чтобы не молчать.

Юра выглядел очень уж серьезным, будто четырехзначные числа складывал в уме.

– Ты знаешь, – сказал он со вздохом, – а я ведь больше не с Мариной.

– Да, девочки обсуждали в беседе.

– Ты что-то об этом думаешь?

– Нет, почему я должна?..

– Не знаю, просто… Может, я того – сдвинулся просто. Мне просто казалось иногда… Ладно, забудь, знаешь, как сложно к экзаменам по пяти предметам готовиться? Тяжела и неказиста жизнь современного лицеиста… Я уехал.

Прыгнул в электричку и оставил меня наедине с трепетными вопросами.

23 декабря

Юрочка приезжал. Весь вечер мы держались друг от друга подальше: если я сижу на диване, так он обязательно около подоконника стоит, а если мне нужно пройти мимо подоконника, чтобы зайти на кухню, то он торопливо перебирается на диван. Разговор тоже не клеился, и очень хотелось смеяться с высокими нотами.

Все-таки, видимо, не договорили мы что-то важное друг другу вчера. А как договорить, если оба смущены?

24 декабря

Я днем прилегла поспать, очень захотелось, а когда проснулась и неспешно, тихо спустилась вниз, услышала разговор Юры и мамы на кухне. Мама подливала Юре чай, а он уплетал торт.