1794

Никлас Натт-о-Даг. 1794

Ты слышишь тихий тревожный звон?

То звенит не бокал,

Оглянись: за спиною твой друг, и он

Достал из ножен кинжал[1].

Карл Микаель Бельман, 1794

Лица, действующие и упоминаемые в романе «1794»

Жан Мишель Кардель, попросту Микель, унтер-офицер артиллерии. Списан с флота после Роченсальмского сражения, в котором потерял руку. Устроился пальтом, рядовым полиции нравов, — работа, выполнять которую ему не позволяет совесть и доброе сердце; предпочитает подрабатывать вышибалой в кабаках.

Сесил Винге — бывший юрист, до прошлого года нештатный сотрудник полиции, умер от чахотки.

Анна Стина Кнапп — разносчица фруктов в предместьях Мария и Катарина, потом узница Прядильного дома, откуда ей удалось бежать. С зимы 1793 года работает в кабаке «Мартышка». Живет под именем умершей дочери хозяина кабака: Ловисы Ульрики Бликс.

Исак Райнхольд Блум — секретарь полицейского управления, поэт, ученик аф Леопольда, чье влияние очень заметно в его стихах.

Юхан Кристофер Бликс — ученик фельдшера из Карл скруны; перед тем как покончить жизнь самоубийством, сочетался фиктивным браком с Анной Стиной Кнапп и дал ей свое имя.

Петтер Петтерссон — старший надзиратель в Прядильном доме.

Юнатан Лёф — пальт, надзиратель в Прядильном доме.

Дюлитц — беженец из Польши; торговец живым товаром.

Густав III — Божьей милостью король шведов, йотов и венедов; убит на балу в опере в марте 1792 года.

Густав Адольф — единственный сын Густава III, формально король, но до сентября 1794 года, когда он достигнет совершеннолетия, страной от его имени управляли другие.

Герцог Карл — младший брат короля Густава, опекун несовершеннолетнего короля. Любит пользоваться преимуществами власти, но весьма неохотно несет ее бремя.

Густаф Адольф Ройтерхольм — барон, пользуясь неограниченным доверием герцога Карла, фактически управляет королевством. Враг убитого короля. Главная забота — как можно быстрее стереть следы правления Густава III.

Густаф Мориц Армфельт — фаворит Густава III, последняя надежда густавианцев: после раскрытия его заговора против регента вынужден бежать из страны.

Магдалена Руденшёльд — фрейлина двора, когда-то ее домогался герцог Карл. Любовница Густафа Морица Армфельта, арестована за участие в заговоре.

Карл Тулипан, по прозвищу Тюльпан, — владелец кабака «Мартышка»: охотно признал в Анне Стине Кнапп свою умершую дочь, по которой очень тосковал.

Магнус Ульхольм — полицеймейстер Стокгольма с декабря 1793 года, когда сменил сосланного в Вестерботтен Норлина; известен тем, что разграбил так называемую «вдовью кассу» церкви. Преданный и добровольный пес регентского режима.

Карл Вильгельм Модé — гофмаршал, управляющий королевского двора, один из влиятельнейших людей королевства; предан барону Ройтерхольму.

Мастер Эрик — зловещее прозвище плетки, которой старший надсмотрщик Петтер Петтерссон избивает узниц Прядильного дома.

Часть первая. Кладбище живых

Как часто сила с преступленьем ходят парой!

Кто разорвет зловещий их союз?

Не знаю и ответить не берусь,

Коль нет небес, грозящих вечной карой.

Исак Райнхольд Блум, 1794

Зима 1794

1

Кончается январь — первый месяц нового, тысяча семьсот девяносто четвертого года.

С утра меня разбудили, велели одеться и выпроводили из палаты: пора выкурить спертый воздух можжевеловым дымом и опрыскать пол прокисшим вином. Сказали, лучшая защита от вредоносных миазмов.

Я неохотно натянул брюки и надел пальто — Господи… как на вешалке. Плечи настолько похудели, что вшитый рукав свисает на несколько дюймов. Спустился по лестнице, впервые за несколько недель вышел во двор и оцепенел.

Роскошное снежное царство. А в моем-то узком окне виден лишь жалкий его лоскуток. Листья давным-давно опали, но зима с лихвой возместила нанесенный ущерб. Свежевыпавший снег одел голые ветви в поистине королевские наряды. Белоснежные мантии деревьев задрапировали землю, насколько хватает глаз. Капризное зимнее солнце не признает никаких других цветов, кроме белого, белого и еще раз белого. Я зажмурился, но и этого оказалось мало. Пришлось прикрыть глаза ладонями.

Больные бродили по двору, чертыхаясь на чем свет стоит, — январскому холоду легко преодолеть жалкую оборону ветхих больничных одежек. Правда, ноги, хоть и замерзшие, все же сохраняют достаточно тепла — а жаль.

Потому что набившийся в башмаки снег немедленно тает и превращается в ледяную воду.