180 секунд

Джейсон стоит вместе с Эсбеном возле замысловатой металлической скульптуры. Эсбен изо всех сил старается поддерживать разговор и не позволяет Джейсону ускользнуть. Бедный Джейсон окидывает взглядом зал, затем вновь смотрит на друга, но прямо сейчас Эсбен его не интересует.

– Лучше иди и вмешайся, – предлагаю я. – Если ты не примешь меры, твой брат будет говорить, пока не выбьется из сил и не упадет в обморок.

– Это было бы неплохо. Ну ладно. Я пойду.

Керри уверенно расправляет плечи. Но не двигается с места.

– Керри! Иди к нему! Будь у меня такое тело – и такое платье – я бы скакала по всей галерее. Иди к Джейсону.

Она трясет кистями, чтобы расслабиться.

– Ладно. Сейчас. Почему здесь не подают спиртное? Блин.

Лицо Джейсона немедленно озаряется, когда он видит Керри. Она приближается к нему, и я с удивлением понимаю, что Эсбен, видимо, не намерен оставлять их наедине. Поэтому я подхожу и намекаю, что проголодалась – не мог бы он проводить меня в соседнюю комнату к фуршету? Эсбен неохотно соглашается.

– Ты правда голодная? – спрашивает он.

– Как волк. И мне нравятся эти штучки… – отвечаю я и вооружаюсь парой миниатюрных щипчиков. – Эти… не знаю, как они называются. Так бы все и съела.

Я нагружаю неведомыми лакомствами свою тарелку, пока пирамида не начинает угрожающе крениться. Эсбен смеется.

– Ладно, ладно, я понял. Мы будем стоять здесь и есть бутерброды и оставим мою сестру в покое.

– О! Подожди. – Я ставлю тарелку на стол и достаю мобильник, одновременно сунув в рот тарталетку. – Я ведь должна делать фоточки, так? Разве не в этом фишка? Выкладывать фотографии еды.

Эсбен пытается сдержать смех.

– Ну… да, конечно. Если хочешь. В смысле… мы в прекрасной галерее, где можно сделать миллион отличных снимков, но если ты хочешь выложить фотку бутербродов, пожалуйста.

– Да. Ты прав. – Я опускаю телефон. – Давай я сфоткаю тебя. Ты на вид гораздо лучше бутербродов.

– Я невероятно польщен!

– Именно. Эти штучки с сыром бри потрясающе вкусные… – Я обвиваю шею Эсбена рукой и подхожу ближе. – Но ты еще вкуснее.

Я быстро целую его, а потом заставляю позировать как минимум для двадцати снимков.

Мы тратим какое-то безумное количество времени, делая селфи. Эсбен учит меня выкладывать фотографии и ставить тэги. Я посылаю несколько фоток Стеффи и с гордостью сообщаю, что лишилась социальной девственности.

Она отвечает почти немедленно.

Я надеялась, что ты потеряешь девственность несколько иначе. Но всё равно поздравляю.

Мы еще некоторое время бродим по галерее, и наконец я отвожу в сторонку Керри, чтобы узнать, как у нее дела с Джейсоном.

– Он пригласил меня на ужин! В итальянский ресторан! Это хороший знак. Правда, романтично?

– Несомненно.

– Эй, а где Эсбен? – спрашивает она.

– Не знаю.

Мы ищем его в одном зале, потом в другом. Затем Керри заглядывает в маленькую комнатку, в которую мы еще не заходили. Она мрачнеет.

– Блин.

– В чем дело? – спрашиваю я – и вижу Эсбена, который смотрит на какую-то картину.

Это огромный холст, который занимает как минимум четверть стены, но что на нем изображено, мне не видно. Керри медленно подходит к брату, я следую за ней, но решаю задержаться в дверях. Что-то здесь происходит, и я не понимаю что.

Эсбен поворачивается к сестре, и я вижу, какое у него унылое лицо. Очень грустное.

– Керри…

Она останавливается рядом с ним и смотрит на картину.

– Эту работу не выставляли в общем зале. Я не хотела, чтобы ты ее видел… Я думала, эта комната закрыта.

Явно взволнованный, он сует одну руку в карман, другой проводит по волосам и с растерянным видом качает головой. Затем поворачивается к сестре.

– Керри, – повторяет он. – Извини.

– Не надо. Пожалуйста, не надо.

С чувством, которое я могу назвать не иначе как глубочайшей нежностью, Эсбен обнимает сестру, прижимает ее к себе, гладит по спине.

– Прости меня. Правда.

Я пячусь, сообразив, что наблюдаю за чем-то очень интимным. Я возвращаюсь в основной зал, где продолжаю фотографировать и выкладывать некоторые снимки в Сеть. Мне даже удается успешно поставить пару тегов. Я занимаюсь делом, но, разумеется, не забываю о том, что произошло. Никогда еще не видела Эсбена таким грустным. И это не огорчение из-за чьей-нибудь беды в Интернете. Это что-то личное.

В течение двадцати минут я развлекаюсь самостоятельно, а затем ощущаю руку Керри у себя на плече. Она спокойна, но серьезна.

– Эй…

– Всё хорошо? – Теперь я по-настоящему тревожусь за нее и Эсбена.

– Да. Но одна картина оказалась тут незапланированно. Надо было проверить. Я нарисовала ее для себя и не собиралась показывать Эсбену… – Керри проводит рукой по волосам и пытается улыбнуться. – Я бы очень хотела, чтобы он поговорил с тобой. Это, конечно, моя история, но я бы хотела, чтобы именно он тебе рассказал, потому что она во многом связана и с ним.

– Хорошо, но… если это глубоко личное, что-то касающееся вас двоих…