1812. Фатальный марш на Москву

Если Фридрих-Вильгельм III имел все основания для печали, большинство прочих правителей Германии, объединенных в составе Рейнского Союза, с полным на то основанием могли сказать спасибо Наполеону. Прежде всего, они избавились от тяжелой руки господства Габсбургов. И пусть теперь государи эти подчинялись Наполеону, связавшему их рядом союзнических договоров и соглашений, власть правителей в своих областях выросла и окрепла. Некоторые же и вовсе получили повышение, и практически все выиграли в плане приобретения территорий, сделавшись настоящими суверенными властителями со своими собственными армиями.

Ландграфу Людвигу Гессен-Дармштадтскому довелось возвыситься до великого герцога и стать свидетелем роста своих владений. Скромное ландграфство Баденское тоже превратилось в великое герцогство, а его правитель, Фридрих Карл, с полной на то готовностью женил внука на падчерице Наполеона, Стефании де Богарне. Курфюршество Саксония увеличилось в размерах и приобрело статус королевства. Бавария тоже расширила свои границы и стала королевством, а в 1809 г. баварский король Максимилиан I присоединил к своему государству новые территории, вследствие чего оно обошло по размерам Пруссию. Вюртемберг, бывший всего лишь герцогством, прирастал землею с каждой победой наполеоновских войск, а курфюрст его, Фридрих, в 1806 г. получил звание короля. И он радовался, когда выдал дочь за Жерома Бонапарта, самого младшего из братьев Наполеона.

Сам Жером правил королевством Вестфалия, созданным Наполеоном в самом сердце Германии Карла Великого со столицей в Касселе и вновь расширенным в 1810 г. за счет включения в его состав Ганновера, Бремена и части побережья Северного моря. «Народ Германии страстно желает того, чтобы индивидуумы, не обладающие благородным происхождением, но наделенные талантами, были равными перед вами в правах, чтобы любые формы порабощения и все посреднические инстанции между государем и представителями самых низовых сословий были полностью упразднены», – писал Наполеон Жерому, когда тот вступил на престол Вестфалии.

«Преимущества Кодекса Наполеона, прозрачность процедур и судебной системы будет отличительной характеристикой вашей монархии. И позвольте мне быть совершенно откровенным с вами: я в большей степени рассчитываю на их воздействие в плане расширения и консолидации вашей монархии, чем на самые великие победы. Ваши люди должны жить в условиях свободы, равенства и процветания, неведомых другим народам Германии», – продолжал император французов, недвусмысленно давая понять брату, что на благо его трону, как и престолу и Франции в большей степени послужат величайшие преимущества, дарованные ею людям, нежели численность армий или количество крепостей{47}.

Некоторые другие правители и в самом деле последовали примеру французов и приняли Кодекс Наполеона. Король Баварии Максимилиан даже ввел в своей стране конституцию. Однако большинство их взяли на вооружение лишь те французские законы, которые давали государям больше прав над подданными, сметая в процессе преобразований освященные веками институты и с трудом завоеванные привилегии. Но вне зависимости от того, кем были те государи, просвещенными либералами или авторитарными деспотами, как король Вюртемберга, их подданные в любом случае очутились в несравнимо лучшем положении, чем то, в котором они находились до того, как узнали Бонапарта.

Тем не менее, росло и количество недовольных. Наиболее громогласными оппонентами новых преобразований становились, что и вполне понятно, все те орды имперских графов и рыцарей, лишившихся владений и привилегий. В то же время многие в либеральных кругах испытывали разочарование из-за недостаточной, по их мнению, глубины начатых Наполеоном преобразований. Древние свободные города и некоторые епископства, служившие пристанищем для немецкого патриотизма, отошли теперь к тем или иным правителям по воле и желанию Наполеона. Вместе с независимостью они утратили и ряд прежних свобод. Многие негодовали, почему старые аристократические олигархии не сменила республика, к тому же такие люди вообще предпочли бы создание единого немецкого государства.

С известным высокомерием вселенского устроителя Наполеон произвольно тасовал провинции и области, отбирая их у одних и даруя другим владельцам, в процессе чего нередко успевал задеть и обидеть немцев, на каких бы уровнях те ни находились. В некоторых местах французский стал государственным языком. Ключевые должности занимали французские чиновники, высшие посты в армии также резервировались для французов. Немало досаждали немцам и широкомасштабные лихоимства и злоупотребления на официальном верху. Военные пошлины французов и Континентальная блокада, которая на деле послужила стимулятором для развития угольной промышленности и сталелитейной индустрии в Германии, сделались объектом повсеместного недовольства у представителей тех же классов, которые естественным образом поддерживали привнесенные Наполеоном перемены.