1812 год. Пожар Москвы

Систематические расправы продолжались до конца сентября. 28 сентября су-лейтенант Дав пишет отцу, что до сих пор «находят время от времени русских солдат, которые разводили огонь среди того, что еще осталось, они арестовываются и с ними расправляются»[774].

Сколько же всего могло быть жертв? 20 сентября 21-й бюллетень Великой армии объявляет о том, что «три сотни поджигателей арестованы и расстреляны»[775]. Тем же днем Наполеон уверенно пишет Александру I, что «четыреста поджигателей схвачены на месте; все они заявили, что поджигали по приказу этого губернатора и начальника полиции: они расстреляны»[776]. По-видимому, эти цифры являются единственным источником не только для историков, но и для мемуаристов. Так, Бургоэнь не нашел ничего лучшего, как написать о «трех или четырех сотнях злоумышленников», явно соединив обе версии, исходившие от Наполеона[777]. Но ведь если исходить из того, что оба заявления Наполеона (в бюллетене и в письме Александру) относятся к 20 сентября, а расправы продолжались еще минимум дней 10, не считая единичных расстрелов и позже, то можно предположить, что было уничтожено как «поджигателей» более полутысячи, а может быть, и около тысячи человек!

Невозможно сказать, сколько среди убитых было действительно повинных в поджогах. Вряд ли следует исходить из какой-либо пропорции на основе приговора военной комиссии 24 сентября (напомним, что из 26 обвиняемых виновными были признаны 10 человек). Ни в коем случае нельзя всерьез относиться к приговору этого показательного процесса в отношении каждого обвиняемого. Полагаем, что история, рассказанная Ростопчиным о «суде», совершенном над 30 «поджигателями» возле Высокопетровского монастыря, когда произвольно было отсчитано 13 человек справа и расстреляно, а другие 17 были здесь же отпущены на свободу[778], вполне отражает истинную ситуацию с «правосудием» в оккупированной Москве.

В любом случае, число убитых французами истинных виновников пожара было не менее полутысячи человек!

Попытаемся сейчас понять, как французы оценивали последствия московского пожара. Начнем с Наполеона. Его оценки оказываются очень противоречивыми. В своих бюллетенях, продиктованных в то время, когда пожар еще бушевал, император утверждал, что армия смогла найти «в разных местах значительные запасы» и что солдатам удалось «собрать много вещей», так как «все подвалы были защищены от воздействия огня». «Армия восстановила свои силы; — писал он, — она имеет в изобилии хлеб, картофель, зелень, мясо, солености, вино, водку, сахар, кофе, в общем, провизию всякого рода»[779]. Писал Наполеон об этом и Марии-Луизе: «…осталось довольно для армии, и армия нашла много богатств разного рода…»[780] «Солдат великолепно находит провизию и предметы торговли, он имеет съестные припасы, водку из Франции в значительном количестве»[781]. В том же он пытается уверять и Александра I[782]. Помимо продовольствия армия захватила в Москве, по словам Наполеона, «60 тыс. ружей, 150 артиллерийских стволов, более 100 тыс. снарядов, 1 млн 500 тыс. патронов и т. д.»[783]

И вместе с тем, объясняя на о. Св. Елены своим собеседникам причины провала проекта Великой Европы, Наполеон не раз говорил и прямо противоположное. «В 1812 году, если бы русские не приняли решения сжечь Москву, решения неслыханного в истории, и не создали бы условия, чтобы его исполнить, то взятие этого города повлекло бы за собой исполнение миссии в отношении России; потому что победитель, оказавшись в этом великолепном городе, нашел бы все необходимое»[784]. «Огонь пожрал все, что было необходимого для армии, — заявил великий узник в другой раз. — Многочисленные зимние квартиры, полное снабжение продовольствием; и следующая кампания была бы решающей»[785]. Подобные заявления Наполеона, звучавшие со Св. Елены, вызывали несогласие других участников кампании 1812 г. Так, генерал Бертезен, познакомившись с одной из подобных фраз бывшего императора, категорически опроверг ее в своих мемуарах. По его убеждению, пожар Москвы отнюдь не стал фатальным… Армия располагала огромным количеством военного имущества, продовольствия, вина, водки… Имелось также сукно и кожа, сохранившиеся в «подвалах Китай-города». Бертезен утверждал, что значительная часть потерь Великой армии была следствием времени года и неблагоприятного климата[786].