1812 год. Пожар Москвы

6(18)-7(19) октября французская армия выступила по Калужской дороге, одновременно отправив «тяжелые обозы» в направлении Смоленска. Жандармам, охранявшим Воспитательный дом, также было приказано выйти в поход. Поэтому Тутолмин обратился к Мортье с просьбой прислать вместо жандармов новый караул[834]. Мортье, который стягивал свой небольшой гарнизон к Кремлю, вначале обещал прислать 10 человек с офицером. Однако по неизвестным причинам караул не явился. Тогда 8(20) октября Тутолмин обратился к Лессепсу с просьбой отдать приказание караулу, который стоял при французских лазаретах, охранять и Воспитательный дом[835]. При этом главный надзиратель с тревогой сообщал, что рядом с Воспитательным домом начались беспорядки. По его словам, чиновник Воспитательного дома Зверев попытался на Москворецкой набережной заступиться за служащих, которых грабили французские мародеры, но сам чуть не был сброшен в реку[836].

9(21) октября адъютант Лессепса известил Тутолмина, что гражданский губернатор Москвы приказал французскому караулу обеспечить безопасность Воспитательного дома. Вместе с тем Лессепс настоятельно потребовал принять в Доме больных и раненых французских солдат из других частей Москвы, а также устроить «жителей в Москве французской нации». Однако Тутолмин теперь не был расположен выполнять просьбы французского начальства, время которого подходило к концу. Наоборот, главный надзиратель потребовал, чтобы московские французы, «как равно и прочие жители», нашедшие «пристанище от пожара», теперь покинули Воспитательный дом[837]. 10(22) октября, ближе к ночи, французский караул при Воспитательном доме был снят[838].

Без сомнения, Тутолмин был уведомлен французами о подготовке Мортье к уничтожению Кремля. Поэтому главный надзиратель заблаговременно приказал открыть в Воспитательном доме все окна. Наконец, во 2-м часу ночи прогремел первый взрыв, затем раздалось еще 5 сильных ударов. Был разрушен Арсенал, пристройки к Ивановской колокольне, некоторые башни и часть кремлевской стены. Однако, как ясно из текста донесения Тутолмина Марии Фёдоровне от 12(24) октября, план полного разрушения Кремля не осуществился из-за сильного дождя, который, нарастая, лил всю ночь[839].

Теперь на попечении Тутолмина, хотел он этого или нет, помимо воспитанников и служителей Дома, оказалось еще более 1 тыс. раненых и больных неприятельских солдат и 16 офицеров. У них, оставленных на милость русских, не было никакого караула, не было пищи и не было лекарств. В помещениях, где они лежали, стоял смрад. Раненые «испражнялись в тех же комнатах, в которых лежали»[840].

11(23) октября в Москву вступили войска Иловайского 4-го. Тутолмин немедленно сообщил ему, что в Воспитательном доме имеются многочисленные французские раненые, и просил о выделении караула. Но еще до того, как Иловайский успел отправить отряд в Воспитательный дом, туда ворвались русские казаки, сопровождаемые толпой крестьян, которые грабили всё подряд и, попутно, безжалостно расправлялись с отставшими и ранеными французскими солдатами. Однако Тутолмину удалось предотвратить самосуд, но это не спасло ни раненых французов, ни служителей Воспитательного дома от ограбления[841]. Дальнейшие насилия со стороны русских «мстителей» были пресечены караулом из 20 гусаров с одним офицером, который был выделен Иловайским[842].

Так как Тутолмин полагал, что насилия над ранеными, отданными на его попечение, провоцируются еще и тем, что некоторые из них упорно не хотели расставаться с оружием, пришлось заняться их разоружением. 12(24) октября Тутолмин приказал «экономскому помощнику» Зейпелю это оружие изъять, что и было исполнено. Благодаря реестру, который в этой связи был составлен, мы можем точно сказать, что на тот день при Воспитательном доме было 1098 больных и раненых неприятельских солдат, 8 офицеров, людей при офицерах — 12, медицинских служителей — 10. Изъято было ружей со штыками — 171, без штыков — 158, «худых» ружей — 6, пистолетов -5, тесаков — 113, сабель и палашей — 38[843].