1812 год - трагедия Беларуси

«Я мог бы поднять против ее (России) большую часть собственного населения, объявив освобождение рабов… Когда я узнал грубость нравов этого многочисленного класса русского народа, я отказался от этой меры, которая обрекла бы множество семейств на смерть, разграбление и самые страшные муки».

Гуманизмом Наполеон, как известно, не отличался. Поэтому более вероятна другая причина. Он не столько беспокоился о судьбе российского дворянства, сколько о падении огромной страны в пучину социально-политического хаоса. В таком случае весь его поход полностью терял свой смысл.

Так или иначе, ничего сделано не было. 19 (31) октября французская армия покинула Москву. Узнав об этом, Кутузов двинул войска наперерез Наполеону и закрыл ему дорогу на юг. После сражения под Малоярославцем 24–25 октября (6–7 ноября) Наполеон на военном совете в Городне решил отступать через Можайск и далее по старой Смоленской дороге.

Войскам пришлось идти через разоренные войной районы, притом в условиях морозов, начавшихся с 23 октября (4 ноября). Армия потеряла в пути от Москвы до Смоленска более половины лошадей, страдала от холода й нехватки провианта (основной пишей людям служило мясо лошадей, павших от бескормицы). Вот свидетельство очевидца, некоего Вильсона, записанное им 22 октября (5 ноября) в 40 верстах от Вязьмы по дороге к Смоленску:

«Сегодня я видел сцену ужаса, которую редко можно встретить в новейших войнах, 2 тысячи человек, нагих, мертвых или умирающих, и несколько тысяч мертвых лошадей, которые по большей части пали от голода. Сотни несчастных раненых, ползущих из лесов… 200 фур, взорванных на воздух, каждое жилище по дороге — в пламени…»

Среди разрухи и пожарищ не было никакой возможности поддерживать дисциплину в войсках. Командиры не могли совладать с анархией в переутомленных походом частях. Хуже всех вели себя союзники: вспомогательные войска еще в сожженной Москве окончательно превратились в банды мародеров.

Именно мародерство породило то, что не смогли сделать царские манифесты — народную войну. Крестьянство вооружалось чем попало, чтобы защититься от разбойников в солдатских мундирах. Об этом писал и генерал А.П. Ермолов в своих записках:

«Если бы вместо зверства, злодейств и насилий неприятель употребил кроткое с поселянами обращение, и к тому же не пожалел денег, то армия (французская) не только не подверглась бы бедствиям ужаснейшего голода, но и вооружение жителей или совсем не имело бы места, или было бы не столь общее и не столь пагубное».

Несмотря на то что крестьянские отряды самообороны были разрозненны, малочисленны и не вступали в боевые действия, им удалось достичь основной цели — фуражировки и реквизиции стали невозможны. А они были единственным средством прокормиться в стране, где французская армия не имела запасных магазинов. Небольшие отряды фуражиров истреблялись уже на расстоянии всего десяти верст от основной армии. Приходилось посылать за фуражом пехоту с пушками. Между тем совсем недалеко от главной дороги, по которой шли на запад французские войска, оставалась масса нетронутых деревень, где позже успешно кормились российские войска — тоже путем грабежа и мародерства.

28 октября (9 ноября) армия Наполеона и значительное число штатских лиц (около 85 тысяч человек, хотя боеспособных среди них было немногим более половины) достигли Смоленска. Однако это не улучшило ее материальное снабжение и моральное состояние. А вот положение на стратегических флангах театра военных действий к этому моменту изменилось в пользу противника.

Северный фланг

Успешно для русских разворачивались события в бассейне Западной Двины. К концу сентября за счет подкреплений корпус П.Х. Витгенштейна вырос с 15 до 40 тысяч человек. А потери наполеоновских войск почти не восполнялись. К тому же Макдональд, опасаясь за свой левый фланг возле Риги, перешел от Динабурга к Бавску, в результате чего окончательно утратил возможность взаимодействия с войсками корпусов Л.Г. Сен-Сира и Н.Ш. Удино. Правда, этот недостаток частично компенсировал свежий 9-й корпус К.П. Виктора, который 16 (28) сентября прибыл в Смоленск из Вильни через Минск. Но инициатива перешла теперь к Витгенштейну.

Полоцкое сражение 6–8 (18–20) октября

28–29 сентября (10–11 октября) корпус Витгенштейна усилился за счет финляндского корпуса генерала Фаддея Штейнгеля и отряда генерала Ивана Бегичева (петербургское и новгородское ополчение). После этого группа Витгенштейна (около 55 тыс. чел., 122 орудия) тремя колоннами начала движение к Полоцку. Левой колонной командовал генерал-майор И.М. Бегичев, центральной — П.Х. Витгенштейн, правой — генерал-лейтенант Л.М. Яшвиль. Эти колонны 5 (17) октября (когда Наполеон еще оставался в Москве) прибыли в район Полоцка.