1812 год в жизни А. С. Пушкина

Вскоре после появления в лицее прославленного историка и двух литераторов туда пришёл третий – Ф. Н. Глинка. Фёдор Николаевич был у своего дальнего родственника Вильгельма Кюхельбекера, первого товарища Пушкина. Принёс ему только что вышедший девятый том (и все предыдущие) своих «Писем русского офицера». Александр, по-видимому, не был свидетелем этой встречи, но записки участника войн с Наполеоном, несомненно, прочитал, ибо они пользовались колоссальным успехом и о них много говорили. В этом плане интересен следующий случай.

Как-то Глинку посетили В. А. Жуковский, К. Н. Батюшков, Н. И. Гнедич и И. А. Крылов. Разговор зашёл о книге Фёдора Николаевича.

– Ваших писем, – сетовал Жуковский, – нет возможности достать в лавках: все разошлись. При таком требовании публики необходимо новое издание. Тут, кстати, вы можете пересмотреть, дополнить, а иное (что схвачено второпях, на походе) и совсем, пожалуй, переписать.

Гнедич и Батюшков более или менее разделяли мнение Жуковского, и разговор продолжался. Крылов молчал и вслушивался. Наконец не выдержал:

– Нет! Не изменяйте ничего: как что есть, так тому и быть. Не дозволяйте себе ни притачиваний нового к старому, ни подделок, ни вставок: всякая вставка, как бы хитро её ни спрятали, будет выглядывать новою заплатою на старом кафтане. Оставьте нетронутым всё, что написалось у вас где случилось, как пришлось. Оставьте в покое ваши походные строки, вылившиеся у бивачных огней и засыпанные, может быть, пеплом тех незабвенных биваков. Предоставьте историку изыскивать, дополнять и распространяться о том, чего вы, как фронтовой офицер, не могли ни знать, ни ведать! И поверьте, что позднейшим читателям и любопытно, и приятно будет найти у вас не сухое официальное изложение, а именно более или менее удачный отпечаток того, что и как виделось, мыслилось и чувствовалось в тот приснопамятный 12-й год, когда вся Россия, вздрогнув, встала на ноги и с умилительным самоотвержением готова была на всякое пожертвование.

6 июня 1816 года в Павловске у императрицы Марии Фёдоровны состоялся праздник по случаю отъезда из России принца (позднее нидерландского короля) Вильгельма Оранского, только-только женившегося на сестре царя великой княгине Анне Павловне. К празднику Ю.А. Нелединскому-Мелецкому были заказаны стихи в честь бракосочетания принца. Старый поэт (ему шёл 64-й год) был в растерянности – стихи не слагались. Карамзин посоветовал ему обратиться к Пушкину. Приехав в лицей и поговорив с юношей, Юрий Александрович дал ему идею и через пару часов увёз стихотворение «Принцу Оранскому». В сюжетном плане оно простое: первые четыре строфы – беглый очерк событий 1812–1815 годов.

Свершилось… взорами царей
Европы твёрдый мир основан;
Оковы свергнувший злодей
Могущей бранью снова скован.

Узрел он в пламени Москву —

И был низвержен ужас мира,
Покрыла падшего главу
Благословенного порфира.

И мглой повлёкся окружён;

Притёк, и с буйной вдруг изменой
Уж воздвигал свой шаткий трон…
И пал отторжён от вселенной.

«Злодей» и «ужас мира» это, конечно, Наполеон, удачно бежавший с Эльбы, но в итоге исторгнутый из цивилизованного мира усилиями Благословенного (Александра I).

Дав общую зарисовку роковых лет, Пушкин наконец обратился к имени того, кому была посвящена его «пьеса»:

Хвала, о юноша герой!
С героем дивным Альбиона
Он верных вёл в последний бой
И мстил за лилии Бурбона.

«Последний бой» союзников (англичан, голландцев и прусаков) с Наполеоном произошёл в районе поселения Ватерлоо, в 20 километрах к югу от Брюсселя. Англо-голландскими войсками командовал герцог Веллингтон («герой Альбиона»), прусскими, подошедшими к концу сражения, – генерал-фельдмаршал Блюхер. Принц Оранский неплохо показал себя в этом побоище:

Его текла младая кровь,
На нём сияет язва чести:
Венчай, венчай его, любовь!
Достойный был он воин мести.

Не густо. Прославления нового члена императорской семьи не получилось. Стихотворение не столько о Вильгельме Оранском, сколько о финальных событиях наполеоновских войн, в которые

Довольно битвы мчался гром,
Тупился меч окровавленный,
И смерть погибельным крылом
Шумела грозно над вселенной!