1812. Год Зверя

— Милостивый государь, идет война, — с пафосом в голосе ответил Вязмитинов. — И потом, я же не сказал, что Парасейчук должен участвовать в покушении на Наполеона.

— Что ж, если вы уверены в этом человеке, — согласился я.

— Когда вы едете в Москву? — спросил Вязмитинов.

— Я бы уже был в пути, но получил приглашение к ее величеству Марии Федоровне. Отправлюсь в путь немедленно после обеда в Павловске.

— На том и порешим, милостивый государь, — важно объявил Сергей Кузьмич. — И смею надеяться, что вам не придет в голову дурачить нас.

— А я надеюсь, ваше высокопревосходительство, что ваши люди не будут хватать меня среди бела дня. Их рвение может пагубно отразиться на выполнении поручения его величества.

Вязмитинов взглянул на меня с неудовольствием и сухим тоном произнес:

— Бог в помощь, Андрей Васильевич.

* * *

Дома я застал надворного советника Косынкина за прекраснодушной беседой с господином Демьяненко. Прислуживавший им мосье Каню только скорчил недоуменную гримасу, тем и выразив свое отношение к такому обороту дела.

— А, ваше сиятельство, — обрадовался моему возвращению Вячеслав Сергеевич. — Позвольте представить вам моего давнего друга Бориса Борисовича. Мы с ним утром встречали генерала Вилсона…

— Значит Вилсон, действительно в Санкт-Петербурге?! — воскликнул я.

— Сегодня утром прибыл, — подтвердил Демьяненко.

— Ох, как он мне нужен! — произнес я. — Но, к сожалению, сейчас я должен отправиться на обед к вдовствующей императрице. Однако как только освобожусь, немедленно полечу к генералу. Если он устал с дороги и ляжет спать, я его подниму, так и передайте!

* * *

Приглашение к вдовствующей императрице пришлось совершенно некстати. Предстояло потратить три часа на дорогу до Павловска и столько же на обратный путь. Досада одолевала меня при мысли о том, сколько верст я бы успел преодолеть на пути в Москву. Но потраченное время окупилось неожиданным образом. Я прошел в Розовый павильон, и первое, что бросилось в глаза, так это ярко-красный мундир — английский генерал сэр Роберт Томас Вилсон оказался в числе приглашенных.

— Боб, — шепнул я ему, — ты проныра: везде поспеваешь.

Англичанин едва заметно улыбнулся:

— У меня для тебя имеется сюрприз.

— Поговорим, как только окончится прием, — промолвил я.

— Андрей Васильевич, как вы добрались до Санкт- Петербурга? — обратилась ко мне Мария Федоровна.

— Совершенно благополучно, — ответил я. — Полагаю, сэру Вилсону было намного сложнее.

Ее величество улыбнулась английскому генералу. Роберт оживился, глаза его загорелись, и он заговорил взахлеб:

— Граф Воленский прав. Представьте себе, только что я участвовал в деле! Я находился при Барклае-де-Толли. Близ Валутиной горы Наполеон едва не отрезал нас от Багратиона.

— Ватутина гора? Это под Смоленском? — спросила императрица.

— Под Смоленском Лубино, — уточнил Роберт и с жаром продолжил: — Барклай командует. Вдруг мы видим: егеря бегут! Бегут от вражеской пехоты! Я бросился навстречу им, кричу «Куда! Стойте! Назад!» И сам побежал в атаку! Что тут было! Все генералы — в их числе и сам Барклай! — ринулись за мной! Егеря тут развернулись и пошли в атаку! У французов только пятки сверкали!

Я слушал Роберта, а сердце мое зашлось от зависти. Я прозябал в Лондоне, а он, англичанин, сражался с французами за мою родину. Судя по лицам, прочие гости испытывали те же чувства.

«В армию, в армию, немедленно в армию», — сказал я себе.

* * *

Оказавшись одни в курительной комнате, мы с Робертом Вилсоном заключили друг друга в объятия и долго хлопали друг друга по спине.

— Значит, побили французов, — промолвил я с завистью.

Генерал вскинул руки, изобразив этим жестом разочарование.

— Побили бы, если бы не Fabius Maximus Cunctator^[6], — с досадой произнес он.

— Кто? — переспросил я.

— Фабий-медлитель, — повторил Роберт.

Я промолчал, догадавшись, что речь идет о военном министре Михаиле Богдановиче Барклае-де-Толли.

— Боюсь, раньше, чем истощится Наполеон, не выдержат нервы Багратиона, — сказал Роберт.

— Ничего-ничего. Просто Барклай обещал не начинать без меня, — отшутился я.

— Эх, надо же! Я опоздал! Опоздал на несколько дней, — переживал он.

— Ты хотел застать императора? — спросил я.

Вилсон хлопнул себя по ноге.

— Само собой! И это назначение! Ваш император, слава богу, решился наконец-то сменить Барклая! Но на кого! На кого! — Вилсон вновь всплеснул руками. — Я опоздал на несколько дней! Я бы убедил Александра!

— Убедил в чем? — спросил я.

Я почувствовал ревность. Когда-то военная карьера Вилсона не складывалась, и он обратился в наше посольство в Лондоне к графу Семену Романовичу Воронцову и ко мне с просьбой походатайствовать о приеме его на российскую службу. Тогда-то мы и сошлись накоротке. Роберту казалось, что его обошли с присвоением звания, да и денежное довольствие не устраивало. Английским офицерам, не занятым в боевых действиях, платили только половину жалования.