1812. Русская пехота в бою

Плотно забитая пехотой дорога, к тому же обсаженная березами, оказалась непреодолимой преградой для французской кавалерии. Приближение каждого неприятельского эскадрона встречалось перекатами батального огня и гребенкой штыков. «Наша толпа, — писал Андреев, — похожа была на стадо овец, которое всегда сжимается в кучу, и при нападении неприятеля, с которой ни есть стороны, батальным огнем отстреливалась и штыками не допускала до себя… Один польский штаб-офицер на отличном караковом коне четыре раза один подъезжал к нам, когда мы бежали; он преспокойно галопировал возле нас и уговаривал солдат сдаться, показывая их многочисленность и что мы себя напрасно утомляем, что все будем в плену Но он напрасно храбрился: нашей роты унтер-офицер Колмачевской приложился на бегу, и храбреца не стало. Конь его понесся к фрунту Жаль покойника! Смельчак был!» [87, с. 184]. На 5-й версте отступления в районе деревни Ларионово натиск был самым сильным, Душенкевич отмечал: «Мы вышли на большую дорогу, деревьями усаженную, но уже после встречи препятствий (копен и плетня); тогда-то французы, пользуясь гладкою, как плацформа, дорогою, тотчас начали подчивать нашими же картечами, как бы в досаде подгоняя шибче отступать; но мы продолжали следование свое в строгом порядке и под сопровождением картечным. Французы же и тем ничего не выиграли, действия их в сем сражении неимоверно ничтожны, загадочны; они должны были не далее пятой версты от Красного положить всех нас непременно» [74, с. 110].

Генерал-лейтенант Н.Н. Раевский.

К вечеру в обстрел пехоты включилась вюртембергская батарея, но вскоре послышались выстрелы орудий заслона, выставленного у села Мерлино. Завидев свежие колонны, французы приняли их за авангард больших сил и прекратили преследование. После небольшого отдыха корпус Неверовского продолжил отступление и к рассвету был уже в 6 верстах от Смоленска.

По мнению Паскевича, «в этот день пехота наша покрыла себя славою». Действительно, несомненной заслугой отряда Неверовского можно считать его непоколебимую готовность к сопротивлению; сама тактика отступления пехоты, обусловленная рядом специфических обстоятельств, оказалась единственно возможной в данной ситуации. При этом необходимо учитывать, что основу пехоты корпуса составляли отнюдь не рекруты, а достаточно неплохо подготовленные и приученные к дисциплине солдаты. Наконец, немалый вклад в успех этого дня своими самоуверенными и нелепыми действиями внес маршал Мюрат. Так или иначе Смоленск был спасен ценой потери 1500 солдат Неверовского — ценой, в данном случае нечрезмерной.

СМОЛЕНСК

В то время, когда отряд Неверовского вел тяжелый бой с кавалерией Мюрата, к Смоленску спешили русские армии. Ближе всех к городу находились полки 7-го пехотного корпуса генерал-лейтенанта Н.Н. Раевского, которому и пришлось 4 августа взять на себя руководство обороной. В его распоряжении находились три пехотные дивизии — 12, 26 и 27-я, а также несколько кавалерийских и казачьих полков; общее количество войск в строю не превышало 15 тысяч человек. Состояние обветшавших укреплений старой крепости было неудовлетворительным, а потому полагаться приходилось в основном на стойкость солдат. На правом фланге — в Красненском предместье и в Королевском бастионе — Раевский расположил 26-ю дивизию, в Мстиславском предместье — 1-ю и 2-ю бригады 12-й дивизии, в Рославльском предместье и на кладбище — 1-ю бригаду 27-й

дивизии, в Никольском предместье — 6-й егерский полк, в резерве — егерскую бригаду 27-й дивизии. Виленский полк и некоторое количество выздоравливающих солдат из госпиталей были поставлены на стены, Симбирский и 41-й егерский полки — у единственного моста через Днепр.

В 9 часов утра со стороны французов в бой были брошены полки корпуса М. Нея. Основная тяжесть боя в этот день легла на 26-ю дивизию, командир которой генерал-майор И.Ф. Паскевич вспоминал: «Только что я успел выстроить один батальон, как французы были уже на гласисе. Орловский полк открыл ружейный огонь и остановил неприятеля. Несколько раз покушался он выйти из оврага, несколько раз бросался на нашу пехоту, но каждый раз встречал наш сильный огонь и принужден был возвращаться в овраг. Тела его покрывали гласис.

Пехотный строй в бою. Реконструкция.

Замечая, что атаки неприятеля слабеют, я приказал 1-му батальону Орловского полка броситься на него в штыки.