1812. Великий год России<br />(Новый взгляд на Отечественную войну 1812 года)

2 августа, на сутки опередив свою армию, в Смоленск, к дому военного губернатора, где остановился Барклай, прибыл во главе блестящей кавалькады П.И. Багратион. С ним были корпусные начальники 2-й армии Н.Н. Раевский и М.М. Бороздин, командиры дивизий М.С. Воронцов, И.Ф. Паскевич, И.В. Васильчиков. Барклай де Толли в парадной форме, при шпаге, сняв шляпу, «поспешил встретить Багратиона в дверях залы, выходивших на лестницу, со словами, что он сам отправлялся к нему навстречу»[446]. Очевидец этой сцены Н.М. Коншин (ординарец Барклая) вспоминал, что Барклай даже «заключил его (Багратиона. — H. T.) в объятия»[447]. На следующий день Барклай написал Царю: «Отношения мои с князем Багратионом наилучшие… Я объяснился с ним относительно положения дел, и мы пришли к полному соглашению в отношении мер, которые надлежит принять» (36. 1903. № 11. С. 250).

Меры в тот момент могли быть только наступательными. 3 августа в Смоленске две главные русские армии наконец соединились (26. Т. 15. С. 14) вопреки всем стараниям Наполеона разбить их порознь. Это был выдающийся успех русского оружия. Александр I, к тому времени потерявший было надежду на такой успех, позднее напишет Барклаю, что соединение армий в Смоленске произошло «противно всякому вероятию» (20. Ч. 1. С. 475). Боевой дух обеих армий был теперь выше «всякого вероятия». В таком положении отступать за Смоленск без боя было политически немыслимо, какова бы ни была стратегическая обстановка.

Между тем русские войска получили теперь и небывалые с начала войны стратегические выгоды. Соединенные армии насчитывали 130 тыс. человек (90,5 тыс. — в 1-й, около 40 тыс. — во 2-й)[448]. От своей разведки Барклай де Толли узнал, что Наполеон ведет на Смоленск не более 150 тыс. человек (3. T. 1. С. 221), причем силы его рассредоточены: 3 августа Наполеон с гвардией был еще в Витебске, кавалерия И. Мюрата и корпус М. Нея — около Рудни, корпус Е. Богарне — у Велижа, корпуса Л.-Н. Даву и Ж.-А. Жюно[449] — в Орше, корпус Ю. Понятовского — в Могилеве. Генерал-квартирмейстер 1-й армии К.Ф. Толь спланировал наступательную операцию соединенных армий: ударить на Рудню — Витебск, прорвать центральную группировку Наполеона и, не давая разбросанным корпусам сосредоточиться, бить их по частям[450].

Барклай де Толли воспринял этот план скептически, понимая, что Наполеон хотя и действительно разбросал свои силы, но, как обычно, на расстояния, позволяющие в кратчайший срок стянуть их все (может быть, кроме войск Понятовского) в центр или к одному из флангов. Поскольку же Багратион и вел. кн. Константин Павлович поддержали план Толя, Барклай 6 августа созвал военный совет.

На совет были приглашены П.И. Багратион, начальники штабов 1-й и 2-й армий А.П. Ермолов и Э.Ф. Сен-При, генерал-квартирмейстеры К.Ф. Толь и М.С. Вистицкий, вел. кн. Константин и флигель-адъютант Л.А. Вольцоген. Все они, кроме Вольцогена, высказались за безотлагательное наступление по плану Толя. Барклай принял мнение совета, но «с условием отнюдь не отходить от Смоленска более трех переходов» (1. С. 13) на случай, если Наполеон попытается отрезать русские войска от Смоленска.

7 августа обе русские армии пошли в наступление. «Отдохнувшие солдаты бодро и весело, с песнями, в первый раз шли воевать не на восток, а на запад»[451]. Но едва армии сделали один переход, как Барклай получил разведывательные данные о сосредоточении войск Наполеона у Поречья и решил, что Наполеон готовится обойти его справа. Поэтому Барклай выдвинул 1-ю армию к Поречью, а Багратиону предложил занять место 1-й армии на Руднинской дороге у д. Приказ-Выдра. Таким образом, русские армии фактически перешли к обороне, заняв две основные дороги от Витебска на Смоленск — через Поречье и через Рудню. На третью, окольную дорогу — через Красный — решением военного совета от 6 августа, по инициативе Барклая, был выслан наблюдательный отряд — 27-я дивизия Д.П. Неверовского (1. С. 13; 26. Т. 17. С. 158, 159)[452].

Три дня, с 10 по 12 августа, русские армии простояли в ожидании противника на Пореченской и Руднинской дорогах (26. Т. 15. С. 15). Тем временем штаб Барклая установил, что сведения о концентрации французов у Поречья ошибочны и что в действительности Наполеон собирает силы у Бабиновичей. Под угрозой оказывался не правый, а левый фланг русских. Барклай решил соединить обе армии в один мощный кулак у д. Волокова на Руднинской дороге. 13 августа полки 1-й армии потянулись назад. Теперь солдаты шли уже без песен, понуро и ворчливо, не видя смысла в маневрах Барклая. По названию д. Шеломец, часто встречавшемуся в диспозиции, они прозвали эти маневры «ошеломелыми»[453].