1814 год: «Варвары Севера» имеют честь приветствовать французов

Сложившийся на протяжении столетий стереотип делает умственную рефлексию необязательной, стереотип привычен, и его даже самое лаконичное выражение не потребует от читателя усилий по расшифровке скрытого смысла: по умолчанию как бы все знают, о чем идет речь. Поэтому французу сегодня достаточно просто упомянуть, что в 1814 г. казаки были в таком-то городе и... и все. Дальше все и так как бы понятно. Это не рядовой случай, это - Событие. Событие, скорее всего, крайне опасное и, во всяком случае, захватывающее дух: любопытствующим лучше самим приехать в этот город и получить удовольствие... На официальном сайте города Немура сегодня можно прочитать: в 1814 г. казаки вошли в Немур, но событие это затмило воспоминание об «ужасном 1870-м годе», когда здесь квартировали 3000 прусских солдат. Попробуем разобраться в причудах исторической памяти и посмотрим, что же за катаклизм сопоставим с постоем трех тысяч прусских солдат.

История со взятием русскими Немура нашла отражение еще в дореволюционной отечественной историографии[1181]. Но тогда это была история скорее художественная, романтизированная, чем научная. Потом специально об этом не писали, точнее, отдельного внимания занятию казаками М.И. Платова Немура не уделялось[1182]. Французская же историография взятие союзниками Немура всегда вписывала в более масштабные нарративы: историю области Гатине, историю департамента Сены и Марны, историю 1814 г. и т. д. Даже работы краеведов XIX в., основанные на муниципальных и личных архивах, затем постепенно были полузабыты: по крайней мере, современные французские авторы, занимающиеся историей пребывания казаков во Франции в 1814 г., когда речь заходит о Немуре, игнорируют сочинение А.Ж. Дюмениля, в котором приводятся свидетельства, опровергающие сложившиеся стереотипы восприятия французами русских казаков.

После занятия союзниками 12 февраля Море-сюр-Луана[1183] единственным подконтрольным французам городом на Луане остался Немур. «Падение Немура должно было окончательно передать под власть союзников все пространство между Йонной и Луаном, где места открытые, города неукрепленные и, следовательно, ничто не могло препятствовать дальнейшим набегам легких войск»[1184]. Перед эвакуацией из Море-сюр-Луана генерал Александр Монбрен, которому формально подчинялся и гарнизон Немура, безуспешно пытался передать последнему приказ отступить[1185]. Но город к тому времени уже был фактически окружен и обречен.

Немур загодя готовили к сопротивлению: завозили боеприпасы, отправляли сюда подкрепления, торопились эвакуировать раненых, в близлежащих населенных пунктах из отставных военных были организованы эстафеты для передачи новостей о перемещениях противника. Больше известный как историк искусства, но одновременно и автор ряда историко-краеведческих работ, Антуан Жюль Дюмениль в последнем своем сочинении «Казаки в Гатине в 1814 году» описал усилия местных властей по подготовке Немура и окружающих его коммун к обороне. Но эти усилия властей свидетельствуют, скорее, об их тщетности, о нехватке и людских ресурсов, и военных[1186]. 2 февраля командир отдельного корпуса национальной гвардии М.М. Пакто отправил в Немур лейтенанта национальной гвардии разузнать подробнее о казаках и сопроводить в город 7200 патрон, которых все равно было недостаточно: в лучшем случае по 20 патронов на человека. Ситуация с артиллерийскими снарядами была не лучше: на час-два боя. 5 февраля из Мелена в Немур отправлено 600 кг пороха, чтобы в случае необходимости взорвать мост через Луан. Министр военного снабжения граф П. Дарю 4 февраля информировал мэра Немура господина Дорэ, что к ним из Версаля вышла колонна в 600 кавалеристов. Правда, уже 6 февраля движение ее было изменено на Ножан-сюр-Сен через Мелен, Нанжи и Провен. Поэтому рассчитывать немурцам приходилось до поры до времени лишь на национальную гвардию.

Что же касается национальной гвардии, то здесь не все однозначно. С одной стороны, посетившие Немур официальные лица рапортовали, что национальные гвардейцы Сены и Марны хорошо одеты и вооружены; кроме того, повсюду есть местные (неперемещаемые) городские или деревенские национальные гвардейцы, которые «умножают на каждом шагу препятствия, чтобы остановить врага», а «дух жителей этого региона настолько превосходен, что большего от них и требовать нечего»[1187]. С другой стороны, с материальным обеспечением, видимо, было далеко не все в порядке. Из Фонтенбло в Немур писали, чтобы мэр собрал у торговцев и у населения «все, что могло стрелять», весь порох и весь свинец. Этим и следовало вооружить национальных гвардейцев[1188].