1814 год: «Варвары Севера» имеют честь приветствовать французов

Некоторые подробности действий партии Бергмана, интересные детали этого первого появления казаков на равнине Гатине отражены в письме от 4 февраля из Немура помощника мэра Дарси мэру соседнего городка Пюизо месье А.-П.-Ж. Дюменилю. В этом письме, ускользнувшем, кстати, от внимания Вейля, в частности, говорится: «Спешу сообщить вам, что все наши опасения полностью рассеяны. Враги, которые были столь близко к нашему городу, отступили». 2 февраля из Немура в Монтаржи были отправлены испанские заключенные, но примерно посередине дороги, у Фонтене-сюр-Луана, повозка с пленными была остановлена казаками, которые освободили пленных, захватили возницу, повозку и лошадь[1107]. Затем все они отправились в Куртене, которая стала их штаб-квартирой. На следующее утро казачий командир зачитал жителям Куртене бумагу (видимо, прокламацию. — А. Г.), которая всех озадачила: в ней говорилось, что французы ранее заблуждались, а теперь должны быть счастливы, ибо их пришли освободить. После чего, получив известие от посыльного, казаки вскочили на своих лошадей и быстро ускакали: «Больше о них ничего не было слышно»[1108]. Конечно, Дарси рано радовался, 8 февраля отряды Платова и Сеславина двинутся к переправам на Луане через Куртене.

Несмотря на то что 2 февраля атаки французов были отражены, как рапортовал Платов 3 февраля, он находился в весьма «затруднительном положении»: его курьеры уже не могут прорваться до Барклая де Толли, в тылу в районе Осерра видны неприятельские партии. Таким образом, Платов находился, как он сам выразился, «с горстью людей между французской нацией и наполеоновскими войсками»[1109].

Действительно, отряд М.И. Платова был не только самым крайним на левом фланге Главной армии, но и шел впереди других; те городки и коммуны, которые он проходил совсем недавно, были перезаняты французами, отряды кавалерии плели паутину рейдов и контррейдов, даже на подконтрольной частям союзников территории правительственные агенты вели всяческую агитацию, а еще недавно кажущиеся безразличными ко всему крестьяне начали проявлять агрессивность.

3 февраля войска должны были отдыхать после стычки[1110]. Вечером этого дня Дю Куэтлоске, не желая слушать никаких новых инструкций от Алликса, вернулся со своей бригадой в Пон-сюр-Йонн[1111]. Вейль даже назвал 3 февраля с точки зрения военных действий «ничтожным». День 4 февраля так же, по оценке Вейля, «не отмечен никаким военным действием, имеющим хоть-какую-то важность. <…> Под Сансом имели место совершенно незначительные столкновения»[1112]. Столкновения действительно имели место.

Около 2 часов дня 4 февраля казаки внезапно появились у южных ворот Санса. Они привезли с собой две пушки, из которых сделали несколько выстрелов ядрами и картечью. При занятии форштадта у ворот Дофине в этот день отличился подполковник Карпов 3-й (из полка О.В. Иловайского 10-го). Ответные залпы обороняющихся и вылазка, организованная Алликсом, заставили казаков отступить до Розуа. В 5 вечера последовало продолжение, но дело так и закончилось ничем[1113]. Потери французов: 5 раненых, один из которых потом скончается от ран[1114]. На память об этой атаке в стене под карнизом ближайшего к воротам Дофине дома остались два застрявших ядра и надпись: «Эти ядра были выпущены казаками 4 февраля 1814 года»[1115].

У Дюмениля описание этой атаки имеет нюансы, на которые не обратили внимания ни Вейль, ни Перрен. 6 февраля мэру Немура месье Дорэ поступили новости от мэра коммуны Шеруа о происшествии третьего дня под Сансом. Противник прислал в этот город парламентария с предложением о сдаче. Когда же это предложение отвергли, от 400 до 500 человек заняли фабург Сен-Пригт, установили три пушки и сделали несколько выстрелов картечью и ядрами по воротам Дофине. Они выпустили не менее сотни выстрелов, убив двоих и ранив одного защитника. Но ответный огонь егерей вынудил противника отступить. Атакующие якобы потеряли до 40 человек убитыми и ранеными, которых они погрузили на телеги и увезли. Противник удалился в Шамбертранд, что в три четверти лье от Санса[1116].