1814. Царь в Париже

На следующий день после капитуляции Суассона Наполеон еще надеялся если не предотвратить, то хотя бы затормозить соединение войск коалиции. Он был одержим этой мыслью. 7 марта на плато Краон, под снегом, в суровый мороз он смог, располагая вдвое меньшими силами, одержать яркую победу над Михаилом Воронцовым, помощником Винцингероде. Но прежде чем отступить, Воронцов долго сопротивлялся, что привело к серьезным потерям с обеих сторон: около 5 тысяч русских и около 6 тысяч французов. Кроме того, дорого обошедшаяся победа не помешала объединению части войск коалиции: закрепившись в крепости Лан, войска Блюхера и фон Бюлова теперь насчитывали около 100 тысяч человек. Наполеоновская армия (в первую очередь корпус Мармона), несмотря на очевидное численное превосходство противника, попыталась осадить союзников. Но после двух дней боев, 9 и 10 марта, заметно ослабев и не достигнув успеха, она была вынуждена отказаться от взятия города. Это стало новой неудачей императора.

11 марта Наполеон узнал, что войска генерала Сен-При вошли в Реймс. В это время император собирался ударить союзникам в тыл, поднять народ на востоке Франции и собрать войска из крепостей. Но для этого ему было необходимо отбить Реймс у Сен-При и перерезать связь между двумя армиями коалиции, которую Сен-При сумел восстановить. 12 марта Наполеон приказал Мармону подойти к городу, чтобы поддержать его готовящееся наступление, а сам пустился в путь. На следующий день, вблизи Реймса, Наполеону удалось застать врасплох Сен-При, не ожидавшего ни скорости, с которой его атаковали, ни столь значительных сил. Сам Сен-При был смертельно ранен в самом начале боя, а французы нанесли тяжелое поражение 15-тысячному русско-прусскому войску: потери составили 3 тысячи солдат убитыми и ранеными, и еще 3 тысячи попали в плен, в то время, как французские потери составили всего 700 человек. Победа под Реймсом, блестящая и абсолютная, вновь обескуражила союзников, о чем свидетельствовал в своих «Мемуарах» Ланжерон: «Нам казалось, что мы повсюду видим этого страшного Наполеона. Он разгромил нас всех, одних за другими; мы все время боялись храбрости его вылазок, скорости его маршей и его ловких комбинаций. Стоило нам составить план, как он его расстраивал»^{216}.[61]

Боевой дух союзников в очередной раз упал. Их солдатам недоставало съестных припасов, а их лошадям — фуража; они опасались недавно провозглашенного императором Фимского декрета, призывавшего к народному восстанию в духе Вальми. Шаткое положение союзников стало причиной новых колебаний Шварценберга. Однако 17-го числа, под воздействием Александра I и Толя, генералиссимус взял на вооружение новую стратегию: сумев прогнать Макдональда и Удино из Труа, он решил больше не отступать, а идти на Париж. На следующий день, форсировав Сену в Ножане с 80-тысячной армией, он оказался на расстоянии менее ста километров от столицы. Наполеон был вынужден на какое-то время отказаться от своего плана: теперь он уже не двигался на восток, но искал битвы, чтобы остановить наступление Шварценберга. 20 марта, располагая значительно меньшими силами — не более 28 тысяч бойцов, — император французов храбро бросился в битву при Арси-сюр-Об. Она длилась до следующего дня, и, парадоксальным образом, войска коалиции отнюдь не были уверены в своем успехе, поскольку конфликты в союзном Штабе не переставали разрастаться. Александр Михайловский-Данилевский рассказывает:

«Мы были в гораздо превосходном числе, но нас обуревали несогласия, производимые большею частию Австрийским двором. (…) Поведение австрийцев было для государя столь неприятно, что он, который нелегко обнаруживал, что происходило в душе его, не мог однажды скрыть своего негодования против них. Это случилось 9 [21] марта поутру, когда мы собирались напасть на неприятеля под Арсисом. Армия стояла в боевом порядке, колонны к атаке были уже готовы, и государь, окруженный обыкновенною своею свитою, ходил взад и вперед с фельдмаршалом Барклаем де Толли и, говоря об австрийцах, сказал следующие слова, которые я сам слышал, ибо я тут же стоял: “Эти австрийцы сделали мне много седых волос”»^{217}.

Но наполеоновские войска, при всей своей стойкости и невзирая на разногласия в стане коалиции, понесли большие потери и были вынуждены отступить сперва к Витри-ле-Франсуа, затем, 23 марта, к Сен-Дизье.