1855-16-08

Выйдя из палатки и наскоро совершив утренний туалет, надев гимнастерку и уже застегивая ремни Ларионов, вдруг осознал, что слышит гул, напоминавший фронтовую канонаду. Звук, которого ему подсознательно не хватало, во время лечения ранения в Петрограде и позже когда он прибыл в переформируемую из ополченческих дружин по кадровым штатам дивизию. Сейчас он чувствовал себя вновь уверенно. Впереди фронт. И он выполнит приказ командира корпуса, атаковать противника на узком участке, чтобы содействовать наступлению ударной 101 пехотной дивизии генерал-лейтенанта Гильчевского, а там брат, который ждет его помощи.

Думал он про непонятно как появившееся море, которое отнюдь никуда не исчезло за ночь, о том сколько людей останется в полку после демонстративных, самоубийственных атак позиций Австро-Германцев. Уже смывая с лица остатки мыла после бритья и смотрясь в зеркало, которое держал денщик, Ларионов увидел подходивших офицеров и странного человека, которого вели два казака. Полковник чуть набекрень, по гвардейски надел фуражку, машинально проверил, чтобы кокарда была посередине и ответил на приветствие офицеров. Общее внимание привлекал стоявший между казаками затравленно озирающийся человек. Одет он был в синий мундир с красными эполетами с красной же нитяной бахромой, с надорванным стоячим воротником и шаровары крапового цвета.

- Корнеев, кто это? Мне денщик сказал, что Вы с казаками захватили пленного?

- Так точно, господин полковник! Разрешите доложить?

- Докладывайте.

- Выполняя Ваш приказ, ночью произведен был поиск. В двух с половиной часах езды рысью, переправившись через две реки мной был замечен костер. Никого рядом. Подъехали поближе. Тут нас и обстреляли из темноты. Да странно так, по выстрелу сделали и ну за сумки свои хвататься.

- Потери есть?

- Двоих казаков ранили.

- Дальше.

- Мы их в шашки. Кроме этого всех порубили. Из пятерых, десятерых наполосовали.

- Без подробностей, хорунжий. Как же вы в темноте то?

- Почему в темноте, светало уже, развиднелось. Я казакам крикнул чтобы одного оставили. Этот отмахивался ловко, ну Егор Туркин его и приложил разок.

- Как же ты раз развиднелось не увидел засады?

- Виноват Ваш... - вытянулся хорунжий глотая окончание и снова звякнув крестами, - господин полковник! Мой грех! Мне и за Карпова перед евонной вдовой ответ держать.

- Как вдовой? Ты же сказал раненные...

- Приказной Карпов дорогой отдал Богу душу, царство ему небесное...

Все присутствующие сняли фуражки и осенили себя крестным знаменем. Есаул продолжил:

- Карпова, отец Зосима отпевает уже. А про второго раненого, Михаил Павлович обнадежил. Бок ему промыл, зашил, сказал, что жить будет. Я господин полковник по французски гутарить не умею, понять могу что француз, а так...

- Понятно. Что там у тебя?

- Да вот штуцер евонный, у станичника соседа такой же.

Хорунжий протянул Ларионову ружье. Стоявший рядом Марков-второй сказал уверенным голосом, едва взглянув на оружие:

- Штуцер Тувинена. Дед мой после Крымской компании привез в имение такой-же. Штуцер пошел по рукам.

- Ладно, спасибо Корнеев. Но докладывать учись, тянуть из тебя все надо клещами.

Хорунжий вдруг покраснел, и смущенно пробормотал:

- Виноват господин полковник, меньше месяца как произведен.

Ларионов подошел к пленному. Перед ним стоял молодой человек, лет двадцати двух, двадцати четырех лет. Под левым глазом у него наливался синяк под, руки за спиной были связаны.

- Qui vous et pourquoi sont habill'es ainsi ?

- Moi du soldat. C'est la forme de l'arm'ee francaise.

- Le nom, le titre ? Que vous faisiez dans cette place o`u vous ont pris ?

- Florian Djussopt, ordinaire. J''etais dans la garde champ^etre.*

- Сергей Апполонович! Каково?

- Странный случай! Позвольте мне господин полковник?

- Quelle date avons-nous, le mois, l'ann'ee?

- Le cinq juin mille huit cents cinquante cinqui`eme. Mais pourquoi cela vous int'eresse?

- C'est exact ?

- Oui. Aujourd'hui le cinq juin un mille huit cents cinquante cinqui`eme**.

- Не может быть! Андрей Васильевич! Этого не может быть!

Ларионов потрясенно молчал. Не понимавшие французского офицеры жадно выпытывали у своих более образованных коллег, о чем речь. За время короткого допроса, вокруг собралось не менее десяти человек, которых Ларионов не приглашал, но которые привлеченные слухом о поимке пленного и его допроса, под разными предлогами собрались у палатки командира полка.

- Подождите Сергей Аполлонович, дайте я спрошу про детали. Сейчас, сейчас...

- Dans quel au r'egiment vous servez ?

- Cinquanti`eme lin'eaire, la premi`ere 'equipe de la deuxi`eme division d'infanterie.

- Qui commande votre division ?

- Le g'en'eral Kamu.

- Qui commande les troupes francaises ?

- Le g'en'eral Pelis'e. Vous pourriez ordonner de me d'enouer ? Les mains ont cess'e de sentir4.

- Хорунжий, дайте команду развязать его, жалуется, руки затекли.

- Слушаюсь господин полковник! Митрохин, развяжи его.