1855-16-08

Переделку в минные транспорты имеющихся в Севастополе пароходов инженер счел невозможной по тем же причинам. Зацепить баркасом на буксир плоты с минами и при входе в Камышовую бухту сбросить их в воду, было нельзя, плоты могли опрокинуться. Не дай Бог, при -этом повредить свинцовые колпаки, содержащие угольно-цинковый гальванический элемент и стеклянную ампулу с жидкостью Гренэ. Никаких предохранителей, ни на сахаре, ни на соли конструкция не предусматривала. Да и проплыть надо было под берегом, так, чтобы с моря было не видно, связка плотов слишком плохо управлялась.

После тщательного отбора сделанных корпусов из двенадцати штук, инженер отобрал восемь. Выдержав 'бой' с командиром саперной роты капитаном Коростылевым, минная команда обогатилась шестью пудами пироксилиновых шашек, что явно было недостаточно. С большим трудом еще два пуда получили из четырех фугасных гранат сталистого чугуна, которые пожертвовал подполковник Марков.

Пироксилин как взрывчатое вещество, имеет явное преимущество перед черным порохом. Мины Якоби, на которых подорвались корабли союзников у Кронштадта, снаряжались зарядом пороха в двадцать пять-тридцать фунтов пороха, значит, пуда пироксилина будет достаточным для пролома борта деревянного корабля.

Столь несложные подсчеты инженера, вполне подтвердил капитан Коростылев.

- Павел Матвеевич, зачем столько пироксилина? Бризантность у него выше таковой у пороха раз в шестьдесят! Фугасность хоть и не столь велика, но и она в три раза больше.

- Для надежности, Аркадий Олегович. А то от Кронштадта уплыли супостаты. Так Вы считаете, что пуда хватит?

- Для любого деревянного корыта за глаза. Вы, Павел Матвеевич, излишне мнительны.

- Мины, которые делали на Обуховском заводе, содержали семь пудов взрывчатки, вот я и засомневался.

- Так и корабли тогда были другие, - оценив то, что сам только что сказал, Коростылев рассмеялся, - вот ведь оказия, о будущем говорю в прошедшем времени! А остальные материалы у вас в наличии?

- Спасибо Аркадий Олегович. Не все еще в Севастополе так прижимисты. - ехидно подпустил шпильку инженер.

- Ну, вот опять снова-здорово...

- Не обижайтесь, Аркадий Олегович. Это я так, из вредности. Спасибо за помощь.

- Пожалуйста, обращайтесь, - обиженно сказал капитан, и тут же вслед за появившимся посыльным убежал на четвертый бастион.

Нашелся в Севастополе уголь с цинком для гальванических элементов, изготовили свинцовые колпаки, прапорщик из студентов химиков приготовил электролит. Испытания проводили в полном секрете в Северном укреплении. Никто, конечно, не стал взрывать мину, но по отдельности каждый элемент ее конструкции проверили.

Изготовили брусья, с помощью которых, два баркаса соединят в одно целое. Русские плотники всегда испытывали тягу к аккуратной, можно сказать ювелирной работе. Здесь тоже все крепления были 'в шип'. Никаких гвоздей и скоб не предполагалось, прочность обеспечивали болтовые соединения. Предназначенные для выполнения диверсии люди тренировались в обращении с лебедкой днем и ночью. Не прошедшие строгого контроля минные корпуса набили для веса песком, и тягали на учениях лебедкой из специально сделанных креплений на баркасах.

Людей подобрали самых смышленых, сильных физически, отчаянно храбрых и только охотников. Лейтенант Костомаров лично подбирал свою команду. Последним испытанием стала установка учебной мины, к грузу которой заранее привязали пеньковый канат. Все работало прекрасно. Ждали только новолуния, чтобы исключать возможность обнаружения двух хрупких суденышек предназначенных для доставки смертельного сюрприза французам.

* * *

Тихо поскрипывают уключины. Тяжелое дыхание гребцов сливается с плеском волн. Сидящий на руле лейтенант изредка вглядывается в светящийся ободок компаса подаренного офицером Сибирской бригады. Свет от лампы в ящике с синим стеклом, установленного на корме головного баркаса, словно связующая нить между двумя единицами минных сил Черноморского флота.

Приказ, отданный лейтенанту адмиралом Нахимовым категоричен - 'Выставить минную банку на фарватере. Либо на подходе к Камышовой бухте. Решение принять на месте сообразуясь с обстановкой'.

Днем, при взгляде на карту, все казалось простым и понятным. Доплыть незамеченными, скрепить баркасы, установить лебедку и накидать 'подарков'. Дополнительную уверенность лейтенанту придавало то, что Камышовую бухту он прекрасно знал. Конечно, ни о каком надежном минировании восьмью минами бухты имеющей ширину в четыреста саженей говорить не приходилось. Рассчитывать можно было только на случайный успех. Да и большой пользы, от утопления одного корабля, тоже не предвиделось. Как сказал инженер, 'расчет на психологический эффект, подорвутся - испугаются, испугаются - запаникуют'.