1855-16-08

- Ладно, возьмешь у фельдфебеля трехлинейку, наверняка поначалу, будут цели не очень далеко, потренирую тебя.

- Спасибо!

Счастливый прапор отбыл согласно приказу отдыхать до четырех утра, а поручик предупредив денщика о раннем завтраке, необходимости собрать сухой паек на двоих, начал чистить 'маузер G98'.

* * *

Собрав винтовку и протерев мягкой фланелькой оптику, поручик закрыл ее кожаными колпачками, потом достал свое богатство, двести тринадцать патронов к немецкой винтовке. Начал тщательно протирать каждый маслянистой тряпицей. Закончив с протиркой, собрал патроны в подсумки и уложил их в вещмешок.

Несмотря на весь патриотизм, Белькович отдавал должное немецким оружейникам. Отличное оружие Gewehr 98. Немецкая винтовка ему нравилась больше трехлинейки. Более ухватистая, перезаряжать удобнее, предохранитель не такой дубовый. Точность боя и кучность отличная.

Трехлинейка у фельдфебеля тоже не рядовой образец. По кучности и точности вполне сопоставима с немецким образцом, но вот такого предмета как оптический прицел не имеет. Да и как его поставить, если рукоятка затвора ...

'Как, как! Каком! Загнуть нельзя, так отпилить и приделать загнутую рукоятку, как у немцев. Обойму не вставить? Ничего, патроны по одному запихнем, это оружие ведь не для отражения атаки, а для вдумчивой, неспешной работы. И нечего будет патроны экономить, оставить полтора десятка немецких, для образца. Переставить прицел - это хорошая идея, но вот на вооружение армии лучше принять впоследствии 'маузер'.

Придя в хорошее расположение духа, поручик, насвистывая что-то легкомысленное, продолжил неспешно собираться. Развести стрелков на места 'лежек' должны были унтера. Самому поручику, это было сделать затруднительно, из-за большого протяжения оборонительной линии. За день, проведенный на 'охоте', люди должны себе присмотреть места для запасных позиций, что Белькович специально оговорил.

* * *

Стрелок идет на работу на день, а берет патронов на три. Мало ли что может произойти за это время на переднем крае! Это правило поручик знал очень хорошо. Был случай, пролежал на нейтральной полосе два дня. Вспоминать об этом не любил из брезгливости. Сухари и вода у него были, а вот физиологические потребности пришлось удовлетворять в штаны. Взятые тогда три обоймы, кончились в первый день, оставался один патрон, которым он на второй день и свалил того важного толстого немца, перед которым мелким бесом стелились остальные.

Тут конечно не возьмешь, слишком мал запас, да и посмотреть надо, может, больше одного выстрела и не сделаешь. Позавтракав Белькович, тщательно побрился, и начал собираться. Старая гимнастерка, которую поручик считал 'счастливой', вещмешок, наган в кобуре и бинокль с фляжкой, вот и весь скарб. Взяв на всякий случай еще финский нож, поручик собрался уже выходить, когда в блиндаже появился прапорщик Колобов. Поглядев на него, поручик расхохотался. Основательно вооружившись двумя пистолетами и шашкой, имея за спиной туго набитый продуктами 'туркестанский' мешок, с винтовкой фельдфебеля, с патронташем попрек груди и подсумками на поясном ремне, прапорщик производил комическое впечатление.

- Я как лучше хотел, Ян Матвеевич, - поняв причину смеха командира роты, оправдывался прапорщик.

- А шашка тебе зачем, Евгений? Неужели будешь рубить врагов сидя в засаде?

- Так положено же. Офицер должен быть с холодным оружием.

- Только не в окопах. Там ты с ней просто не развернешься, за все задевать будешь. Отошло время красивых атак, когда размахивая ... Ладно, займусь твоим окопным образованием. Чтобы ты не выглядел глупо.

Пришлось задержаться и оставить все лишнее.

В ровике, выкопанном солдатами, офицеры разместились с первыми, еще робкими лучами солнца. Поправив в нескольких местах маскировку, поручик снял фуражку, перекрестился и вдруг достав из вещмешка какой-то капюшон, вставил в пришитые петли пучки травы, надел на голову и ловко закрепил его шнурком на голове. Следующим предметом, появившимся на свет, была серо-зеленая косынка. Косынку поручик протянул Евгению.

- Зачем?

- Снимите фуражку прапорщик, отстегните погоны, повяжите голову косынкой.

- Надеть бабский платок?

- Можете не надевать, но тогда я Вам не разрешаю носа показывать из окопа.

- Почему Ян Матвеевич?

- У вас фуражка с лакированным козырьком и кокарда на ней не защитного цвета, сверкать будет на солнце. Все форсите молодежь. А без фуражки, ваши льняные вихры, на фоне зелени за версту видны преотлично.

Пока прапорщик неумело завязывал косынку, поручик продолжал шутить:

- Надо бы еще и лицо в зеленый цвет покрасить, но это уже в следующий раз. Сейчас, Бог даст, и так обойдемся.

...Пока прапорщик приводил внешний вид в соответствие с требованиями поручика, прошло еще несколько минут, и вот как-то нерешительно, появилось солнце. Стало совсем светло. Белькович, обматывал винтовку фельдфебеля длинной лохматой лентой той же расцветки что и косынка.