1855-16-08

Установившаяся вчера тишина ничем не нарушалась. Не слыша канонады, подполковник чувствовал некоторый дискомфорт. Умывшись и надев китель Марков, ежась от утренней свежести, периодически зевал. По привычке, усвоенной с детства, крестил рот, 'чтобы черти в душу не влезли'. Ожидание затягивалось, и командир батареи недовольным голосом кликнул денщика:

- Ерофеев! Скоро там?

- Сей момент Ваше высокоблагородие.

- Тебя только за смертью посылать!

- Несу, несу.

Денщик на складном столике быстро сервировал завтрак. Хлеб, масло, вскрытая банка консервированной осетрины, кружка горячего чая. Денщик положил на стол салфетку, пристроил на нее вилку и нож.

Намазывая масло на хлеб, Марков с наслаждением любовался чистыми, ласкающими взор красками. Свежая зелень травы, пронзительно голубое небо, тишина.

- Господи! Хорошо-то как!

- Доброе утро господин подполковник! - К Маркову подошел старший офицер батареи капитан Субботин. - Я вижу, Вы природой любуетесь?

- Да, имею такую слабость. Присаживайтесь, Михаил Михайлович, позавтракаем.

- Спасибо, я уже. Мой денщик порасторопнее Вашего, я чай уже пил. Лучше скажите, Сергей Ильич, что день грядущий нам готовит?

- Готовит он нам, добрым молодцам, передислокацию. Прислал мне депешу по беспроволочному телеграфу командир наш, полковник Ларионов. Требует нас в сопровождении роты в Севастополь.

Капитан присел за стол, воспользовавшись вторым раскладным стулом из запасов подполковника.

- А какие задачи ставит? Здесь-то мы уже пристрелялись и промаха не дадим. Зачем же нас с насиженного места дергать?

- Не знаю, Михаил Михайлович. Приказ есть приказ. Сейчас люди позавтракают и 'Орудия на передки'! Да и провианта у нас - кот наплакал. Глядишь, в Севастополе с пайками полегче будет. Как думаете?

- Все так, особенно меня интересуют выплаты полевых, боевых и столовых сумм. Деньги то у нас совсем другие, как с ними будет?

- Как будет, пока не знаю. Решат, наверное. Экий Вы, Михал Михалыч, меркантильный!

- Сами посудите, господин подполковник, попали неведомо куда, воюй незнамо с кем, да еще и денег не плотют! - дурашливо сказал капитан.

- Я думаю, разберутся и с деньгами, и с врагами.

- Как всегда, Сергей Ильич! Вот приедет барин!

- А что Вы от меня хотите? Я сам не больше Вашего знаю! Разберутся! Лучше скажите, батарея к выступлению готова?

- Батарея всегда ко всему готова, - думая о своем, сказал капитан, - люди только волнуются.

- Из-за чего?

- Служат сейчас в Российской Империи по двадцать с лишним лет. Как с нижними чинами поступят? Волнуются из-за семей, куда деваться после войны, да еще много из-за чего.

- Вопросы, на которые я сейчас не дам ответа. Но вопросы очень важные. Будем посмотреть. Давайте команду 'Батарея на передки', и не сочтите за труд - позовите ко мне командира батальона.

- Слушаюсь господин подполковник!

Интерлюдия I. Наблюдательный пункт на горе Сахарная головка. (Н. Тоскин)

- Господи, сколько же их полегло. Который час таскают, а конца краю не видно.

Расположившийся рядом с подполковником Марковым прапорщик Руденко опустил бинокль и горестно вздохнул. Поначалу было весьма интересно наблюдать за солдатами союзников, собирающими своих убитых и раненых товарищей. Удобно расположившись в ровике наблюдательного пункта, офицеры батареи внимательно смотрели на разворачивающийся внизу завершающий акт трагедии.

- Господин подполковник, а Вы на германском фронте, видели, что-либо подобное? - задал вопрос старший офицер батареи капитан Субботин.

- Нет, конечно, Михаил Михайлович. Там не до уборки трупов было.

- Тягостное зрелище! Зачем только люди воюют? - сам себе задал вопрос Руденко.

- Это один из проклятых вопросов, которые должен время от времени задавать себе всякий мыслящий индивид. - ответил ему второй младший офицер батареи, подпоручик Рязанцев.

- Еще вчера эти люди были полны сил, желаний, имели планы на будущее, а сегодня их как дрова кладут на носилки и тащат, чтобы потом закопать в чужой земле. А ведь наверняка у каждого остались матери, жены, невесты.

- Ну, Серж, Вы так в толстовца превратитесь. Не нравится мне Ваше настроение.

- Нет, господин подполковник, в толстовца я не превращусь. Жалко их просто.

- Никто их сюда не звал. Значит, и жалеть их нечего. Давайте не будем философствовать и говорить о духовном, а лучше употребим пищу телесную. Господа не плохо бы закусить! Ерофеев! Готово?

- Так точно Ваше высокоблагородие.

- Пойдемте господа.

Офицеры потянулись к накрытому столику, Серж задержался, вновь приложив к глазам бинокль.