1894

В порту стояли восемь достаточно крупных судов, что позволяло эвакуировать весь отряд, хотя и в большой тесноте. Гусев резко оборвал все предложения атамана и Вилкокса о небольшом рейде в токийский порт.

Его внутреннее чувство опасности кричало ему «спасайтесь». Он принял решение идти на север к Сахалину. Через четыре часа после ухода Гусева в залив вошел крейсер «Нанива». Примерно час потребовался графу Того на принятие решения. Адмирал ошибся, он бросился искать врага на южном и западном направлении, лишь сутки спустя крейсер направился на север.

Через двое суток в проливе Цугару граф встретил миноноску, и убедился, что здесь вражеские суда не прошли. Адмирал направил крейсер вокруг острова Хоккайдо, и Гусеву чудом удалось ускользнуть, когда его суда швартовались в заливе у деревни Лютога, адмирал прошел мимо, проливом Лаперуза в Японское море.

Лишь одну только ночь дал Гусев казакам и китайцам на отдых. При этом они освободили захваченные суда от лишнего груза, установили на ракетоносце ракеты и забили торпедами все, предусмотренные для этого, места на катерах и торпедоносце. Гусев сразу же поставил крест на доходах от выгруженной добычи, и Болин Сюй с атаманом вынуждены были с ним согласиться. Последнее время Гусев перестал советоваться со своим «штабом», единолично принимая решения.

— Я чувствую, мы ходим по самому краю, по лезвию бритвы. Как только можно будет расслабиться, и выбирать из многих вариантов наиболее выгодный, я снова буду просить у вас совета, — пресек он косые взгляды своих друзей.

Все дружно зашумели, что полностью ему доверяют, что у них и в мыслях не было на что-то обижаться, что командир должен быть один, и это всем им понятно. В общем, высказали полный набор ритуальных фраз. Но по-настоящему только атаман, вспоминая Гусева совсем молоденьким прапорщиком, оказался доволен.

— У Владимира Ивановича нюх, — объяснил он Вилкоксу и Болин Сюй, после того, как Гусев ушел, — Я доволен, что он начал делать всё по-своему, значит выпутаемся из этой истории.

— Да что тут выпутываться? Где крейсер, и где мы! Попробуй, найди нас в океане, или на островах! — не согласился Болин Сюй.

— Крейсер ходит без прикрытия, наши катера и торпедоносец завалят его с первой атаки, — поддержал китайца Вилкокс.

— В океане? Что-то у нас на Гавайях такие атаки перестали удаваться.

Помню, японцы уходили от катеров, держали большую дистанцию и наши торпеды шли мимо, — нахмурился атаман.

— Ты, Флегонт Силыч, уже из атамана в адмиралы перешел? — засмеялся Вилкокс.

— Вот поэтому Гусев и перестал с нами держать совет. Ради красного словца, готовы покривить правдой, — еще больше насупился атаман.

— Не обижайся, Флегонт Силыч, не обижайся. Я был неправ, — улыбнулся Вилкокс.

— А добычу с судов жалко. Возить во Владивосток товар Гусев запретил, считает рискованно привлекать лишние внимание к этой деревушке. Когда у нас появится возможность хоть что-то отсюда вывезти — неизвестно. А шерстяные ткани оставлять гнить в сарае — сердце кровью обливается.

Здесь на сто тысяч долларов добычи, — заворчал Болин Сюй.

— У каждого твоего китайца в мешке за спиной добычи на пять сотен долларов. Я прав? У моих казаков именно так. Кто хотел рискнуть, тот ушел на парусниках из Осаки, и либо сейчас богач в Шанхае, либо в японском плену. Гусев сказал убрать лишний груз, скажем ему спасибо, что не выбросили сразу же, в море, — остановил китайца атаман.

— Да. Шансы вернуться на Сахалин есть. Через полгода-год наступит мир, мы с тобой, Болин Сюй, наймем пару судов во Владивостоке и без риска продадим там этот груз. Даже в выигрыше останемся, не нужно будет губернатору его треть отдавать, — поддержал атамана Вилкокс.

— Еще год войны? Да-а! Если война продолжится год, я стану богатым человеком, куплю себе звание генерала, буду командовать гарнизоном Шанхая, — размечтался китаец.

* * *

В конце ноября Гусев вошел в Шанхай со всей своей флотилией. В восточно-китайском море его корабли отнесло бурей к югу, и последнюю сотню километров флотилия шла вдоль берега счастливо избежав встречи с японскими кораблями, патрулирующими «обычный» для налетов путь китайских «пиратов» в Японию. Вилкокс разругался с Гусевым, когда тот запретил ему очередной ракетный обстрел Токио до возвращения в Шанхай. Они разговаривали холодно, как будто не друзья. Герцог дал своей команде только два дня отдыха, забрал ракетоносец и торпедоносец, после чего ушел в налет. Провожать его взялся Ершов. Николай был сыт морским путешествием из Англии, и с удовольствием побыл бы на суше, но хотел испытать свои истребители в деле. А Гусев остался в Шанхае готовить свадьбу. Ершов легко дал свое согласие на брак, и объяснил Володе свое решение просто:

— Тебе нужно было быть мужчиной, не перекладывая свою ответственность на меня. Не нашел в себе мужества сказать Франческе «нет» — страдай. И не дай бог ты сделаешь её несчастной! Соберешься в поход на японцев — захватишь с собой жену-интенданта.

— Но ты-то оставляешь в Шанхае леди Винтерс, — обиделся Гусев.