1894. Часть 4

— Ты просто слепой. Не от мира сего. Этот местный чиновник, негр Дигна, американец Стивенс, абсолютно все, все смотрят на меня, как на потаскушку. Это так унизительно. Я не могу пойти с тобой ни в театр, ни в ресторан. Стоит встретить знакомого, сразу возникнет вопрос: «почему я здесь». Это не Париж, где я жила у родни. Репутация моей семьи будет уничтожена.

— Но ты не бросаешь меня? Почему? Ты страстно влюблена? Нет! Возможно, я тебе чуть-чуть нравлюсь, интересен, но…

— Рядом с тобой я почувствовала себя Женщиной.

— Странно, что ты это сказала… у меня аналогичное чувство, — Володя улыбнулся так открыто, что Алиса на секунду поверила в его любовь. Затем его лицо снова стало серьезно, даже мрачно, — С Женевой хорошая идея. Только выйти замуж ты должна за совершенно постороннего человека, которого никто никогда не смог бы связать со мной. Стивенсу и его французским коллегам старайся показать: я мерзкий тип, воспользовавшийся твоим затруднением из-за сестры.

— Я не знакома с коллегами Стивенса…, - искренне удивилась француженка.

— За последнюю неделю, перед отъездом из Парижа в Марсель, не появлялся с расспросами милый сослуживец мужа? Дальний родственник? Смутно знакомый тебе «закадычный друг отца»?

— Понятно кого ты имеешь ввиду… Я повелась, как девчонка. Я уже наболтала много чего.

— Он знал обо мне в сотню раз больше тебя, — успокоил француженку Володя.

— Нет. Он был крайне удивлен, когда я утверждала, что тебе тридцать два года, — Алиса в раздражении ударила Володю кулачком по груди.

— Обо мне ходит столько невероятных историй, что еще одна загадка роли не играет, — успокоил баронессу Гусев.

* * *

Переговоры проходили во дворце Правосудия. Здание в античном стиле времен Наполеона III — классическая постройка тех времен. Гусев опоздал на час, на переговорах ему было не место, а ждать в вестибюле новостей он не хотел. Когда провожатый вел его к переговорной по величественному коридору, увешанному портретами философов и правоведов, начиная чуть ли не с античного периода, навстречу ему вышла суданская делегация, одетая, как ни странно в полевую военную форму защитных пустынных цветов. Дигна увидел Володю и закричал, не доходя шагов двадцать:

— Генерал!!! Это так твои британские друзья хотят мира!? Китченер мнит себя победителем??? Он посеял ветер, а пожнет бурю!!!

Гусев отступил к стене, пропуская африканцев. Дигна подмигнул ему и демонстративно затопал своими военными ботинками, типа берцы, по дорогому паркету. Минут через пять показалась египетско-британская делегация. Китченер шагал на три шага впереди, в парадном мундире, остальные, одетые во фраки, производили впечатление лакеев, настолько жалки были их лица. Никто не остановился, даже не кивнул Гусеву. В арьергарде шел Стивенс с двумя сотрудниками госдепа. Первый, серый как мышка, с незапоминающимся лицом офисного клерка, со слишком умными глазами, скрытыми за очками, возможно, без диоптрий. Джон мрачно косился на второго, незнакомого Гусеву помощника. Смокинг последнего выглядел в разы дороже костюма Джона, а булавка на галстуке стоила как вилла, на которой гостил Гусев. «Молодой, да ранний», — неприязненно подумал Володя. Стивенс кивнул Гусеву и остановился.

— С Генри ты давно знаком.

— Надеюсь, вы не забыли еще старого «полковника Мартэна», — сказал по-французски Володя, сердечно улыбнулся, кивнул головой в знак поклона, и даже протянул руку, которую Генри с благодарность пожал.

— «Полковник Мартэн», прошу любить и жаловать, это мой новый сотрудник, мистер Кеннеди.

Джон замолчал, Володя сухо поздоровался, пристально всмотрелся: «В нью-йоркской войне не пересекались. Уже хорошо. Молодое поколение бандитского клана лезет в политику».

— Дигна в бешенстве, — недовольно покачал головой Гусев, — твоя недоработка, Джон.

— Я договорился с Китченером о, как ты говоришь, «зеленом коридоре» для «гуманитарного конвоя», — сообщил Джон не самую важную новость.

— Как этот солдафон смог так разозлить Дигну? — гнул свою линию Володя.

— Суданец сорок минут пел дифирамбы своему миролюбию. Даже я потерял терпение, — виновато сказал Стивенс.

— Я смог выдержать эту пытку целый час! Почему? Потому что мне нужно было сдвинуть границу на юг!!! — зло прошипел Гусев.

— Китченер отпустил едкую реплику. Дигна сразу сорвался в крик. Главное, ни одного грубого слова, а накал страстей чудовищен. Когда сделают расшифровку стенограммы, я тебе покажу. В Лондоне тоже будут читать текст, а крики и жесты к делу не пришьешь, — устало сказал Стивенс.

— Переговоры с треском провалены?

— Нет. Нет, я добился перерыва. На две недели, — Стивенс гордо посмотрел на Гусева так, будто это было крупной победой.

— Джон, мне необходим британско-гавайский мирный договор. Он невозможен без нынешнего перемирия. Китченера нужно опустить на землю. Он должен поверить, что за два-три месяца войны Дигна захватит Суэц!

— Как??? Пока канонерки патрулируют Нил, Дигна не может выиграть генеральное сражение.