1894. Часть 4

«Девчонки вдвоем будут вить из Володи веревки без всякого секса. На одних «отцовских» инстинктах», — сделал вывод Клячкин, — «Хотя младшая — фанатка капитана Блада. Возможен вариант, что она будет хвостиком ходить за Володей и заглядывать ему в рот. А мнение старшей сестры — побоку! Возможно.»

— Билеты сейчас вряд ли купишь, — Сергей решил помочь другу.

— Я забронировал целый вагон на случай перестрелки. Так что свободных мест много, — сглупил Володя.

Младшая из сестер вцепилась в руку Гусева и запрыгала рядом невероятно довольная.

— Мы едем-едем-едем!!!

Гусев с трудом освободил руку и попросил Клячкина о помощи.

— Я должен ехать на встречу. Дай девочкам охрану до вокзала.

* * *

Шеф Deuxieme Bureau так искренне доказывал невинность французов в покушении на Гусева, что Володя почти поверил прожженному мерзавцу.

— Я хочу получить небольшую компенсацию, — вконец обнаглел Гусев.

— Компенсацию?

— Та карта Оманского эмирата, что я передал вам для подписи… Министр иностранных дел её завизировал?

— Так быстро…

— Так быстро можно убить меня, но не наложить визу на пустой, ни к чему не обязывающий, документ, — оборвал собеседника Гусев.

— Министр иностранных дел — это фигура высокого полета! Он любит, чтобы бумажка отлежалась.

— Если через две недели в гавайском посольстве не будет этой небольшой компенсации, то я буду подозревать, что вы, министр внутренних дел и «фигура высокого полета» были в курсе покушения в Марселе.

— Это угроза!!! — набычился шеф Deuxieme Bureau.

— Нет. Напротив. Я хотел бы, чтобы наши отношения наладились. И показываю вам простую, безопасную дорогу.

— Безопасную???

— Именно.

Гусев нагло, не прощаясь, ушел.

* * *

Глава 4 Изоляция

— Жюли, тебе и правда нравится месье Гусев?

— Ты спрашиваешь уже в третий раз! Он такой мужественный, добрый, смелый…

— «Красивый»… Тебя не пугают его шрамы?

— Ничуть. Твой красавчик с ангельским личиком оказался негодяем и извращенцем! Он разрушил тебе жизнь! Тебя это ничему не научило? Эх, — мечтательно закатила глаза вверх младшая из сестер, — будь я такой старой, как ты, давно бы соблазнила капитана. Он бы одел меня в шелка и золото, построил мне дворец. Сотни слуг… павлины… экзотические фрукты… вкусное вино. Когда капитан развязывал на мне веревки, мне так хотелось прижаться к нему…

— Мы только что миновали границу.

— Слава богу.

— До Берлина ехать всего сутки. Эта ночь, Жюли, в твоем распоряжении.

— Капитан так сюсюкал со мной. Как с маленькой девочкой. У меня от злости пар из ушей пошел.

— Оденься, вернее, разденься так, чтобы было видно твою грудь. Она у тебя больше, чем у меня. И попа круглее! Сможешь соблазнить капитана — дворец твой.

* * *

Дверь в купе поезда беззвучно открылась. В вечернем сумраке Гусеву казалось, что девушка невиданно красива. От каждого движения халат то распахивался, то снова закрывал тонкое тело танцовщицы. Движения девушки поражали своей гармоничностью и изяществом. Длинные, невероятно стройные ноги распахивали полы халата, бесстыдно демонстрируя легкий пушок внизу живота. Тонкие руки с длинными пальцами узкой кисти, то обнажались до локтя, то скрывались целиком в рукавах слишком большого, не по размеру, халата. Длинные волосы, собранные в элегантную прическу, открывали тонкую нежную шею. Гладкая нежная кожа девочки притягивала взгляд Гусева. Свет от лампы падал неровно, создавая некую таинственность. Лицо постоянно находилось в тени, лишь розовые губы намекали на загадочную улыбку и громадные глаза темнели, скрытые пушистыми ресницами.

«Ну, стервозина! Ну, актриса! Теперь понятно, как Мари-Клер смогла околдовать Бузова! Ангел во плоти!» — покачал головой Гусев, и отбросил одеяло, одновременно двигаясь к стенке.

— Бросай халат на стул!

Девушка так томно вздохнула, что Володя засмеялся.

— Не переигрывай.

— Я…?

— Помолчи. Я уже очарован. Обещаю тебе всю свою нежность. Яростную, безумную … нежность. Девушка обняла Гусева за голову и подтянула к себе. Как только их губы соприкоснулись, она прекратила дышать и задрожала. Гусев начал гладить её по спине, пытаясь успокоить. Но это возбудило девушку еще сильнее. Она навалилась на Володю, обняла руками и ногами, а затем принялась тереться и стонать.

«Что у неё с гормонами? Она как будто сходит с ума,» — пришла в голову Гусеву последняя мысль, после чего он отдался на волю слепой страсти.

Мари-Клер потихоньку превращалась в яростное и безумное животное. Гусев перевернул девушку и запустил руки под неё, ощупывая гладкую кожу на идеальных ягодицах. Поцелуи Мари-Клер становились всё более яростными. Минуту спустя девушка охнула от боли, но Гусев этого даже не заметил.

Через полчаса Мари-Клер вскочила на ноги и выбежала из спальни.

— Сейчас вернусь! — прошептала она.

Гусев остался лежать в счастливом послевкусии. Через десять минут он задремал.

* * *

Мари-Клер вернулась лишь на рассвете. В утреннем неясном свете Гусеву показалось, что пришла совсем другая девушка. Слишком худая, с меньшей грудью, с иссиня темной копной волос на голове и густыми волосами на лобке.

— Мари? — недоуменно спросил Володя.